Они наблюдают. А. Норди

тонких конечностей по деревянным ступеням. Мирон, взглянув вниз, увидел скрэков, вереницей взбиравшихся по винтовой лестнице – еще чуть-чуть, и они пролезут на чердак!

      Мирон подбежал к слуховому окну и, дернув ручку, распахнул его. Короткого взгляда через плечо хватило, чтобы заметить, как несколько скрэков уже выбрались на чердак и теперь подбирались к своей цели.

      Мирон подтянулся на руках и высунулся из слухового окна – благо оно оказалось достаточно широким, чтобы в него мог пролезть человек.

      Холодный ветер овеял лицо и растрепал волосы. Мирон, цепляясь за водосточную трубу, выбрался на карниз, узким выступом отделявший чердак от остального здания.

      Он оцепенел от изумления, увидев вокруг бесконечную черноту, озаряемую яркими всполохами зеленого, синего и фиолетового оттенков, будто сама пустота пульсировала потусторонним светом. Казалось, огромный кирпичный дом, на карнизе которого застыл Мирон, парил в бескрайнем космосе: взгляд терялся среди множества туманностей, мерцавших фантастическими огнями на задворках Вселенной.

      Когда из слухового окна вырвалась изогнутая лапа скрэка, напоминавшая засохшую ветку, Мирон вскрикнул от неожиданности – и сорвался с карниза, падая в бездонную пустоту.

      Спустя мгновение он исчез – растворился в предвечном мраке, стертый из реальности, словно само его существование было чем-то бессмысленным и до конца не определенным.

      * * *

      Он пришел в себя на полу комнаты. Открыв глаза, увидел все тот же потолок с тусклой лампочкой, бетонные стены без окон, деревянную дверь. Мирон поднялся, ощущая странную легкость во всем теле, как будто не было никакого изматывающего бега по бесконечным лабиринтам, не говоря уже о падении в пропасть с чердака огромного здания. Он по-прежнему ничего не помнил о себе и понятия не имел, каким образом снова очутился в комнате, в которой вчера началась его жизнь… но было ли это вчера?

      Размышляя над тем, как долго он провалялся без сознания, Мирон поднялся с пола и направился к двери, машинально взглянув в зеркало. Увиденное заставило его оторопеть: на него смотрел мужчина лет сорока, и его внешность разительно отличалась от той, что он увидел вчера. Темные волосы, стриженные ежиком, широкое обветренное лицо, заросшее густой щетиной, и карие, чуть прищуренные глаза – в его облике изменилось все, и даже ростом, казалось, он стал повыше.