Волчья стая. Александр Бушков

слонов. Фирма, оприходовав денежки, разумеется, предоставила и жидомасонов, и пейсы, и даже зеленые береты израильских солдат с настоящими эмблемами дивизий «Джерихо» и «Маккаби». К сожалению, юный национал-патриот смог наслаждаться жидомасонским застенком лишь двое суток – на большее не хватило денег, цены здесь были, откровенно говоря, рассчитаны не на политических придурков, а на серьезную публику, привыкшую, что замысловатые прихоти обходятся дорого… Осталось, правда, в точности неизвестным, заказывал ли молодой политик, чтобы тюремщики его еще и трахали. Злые языки уверяли, что все же заказывал, но полной ясности не имелось.

      Зато достоверно было известно, что театральное действо обрело размах и эпичность, почти не уступавшие голливудской версии «Клеопатры», когда перед мирскими забавами не устоял и шантарский архиепископ Аполлоний, личность знаменитая и весьма своеобразная. Благо доходы позволяли. Неведомые хозяева местного филиала «Экзотик-тура» (посвященный народ давно уже знал, что здесь не более чем филиал, фирма раскинула щупальца в широкие просторы) привыкли ничему не удивляться, если имели дело со стопроцентной предоплатой. Облаченный в рубище и самые настоящие кандалы, Аполлоний сутки томился в яме с натуральнейшими пауками и белевшими в углу костями предшественника, а на другой день предстал перед инквизиторским трибуналом. Злокозненные иезуиты, вольготно рассевшись за уставленным скоромными яствами и питиями столом в компании полуголых гетер (Аполлоний в истории был слаб и искренне полагал, что гетеры – это попросту другое название латинских развратных монашек) битых три часа уговаривали пленника отказаться от святой православной веры ради латинского поганства, стращали орудиями пыток, представленными здесь во множестве, однако ничего не добились. Пленник красноречиво обличал католическую ересь (при этом безбожно путая таковую с учением Блаватской), грозил наперсникам разврата божьим судом, в неподдельном рвении гремя оковами и даже плюясь. В конце концов потерявшие терпение иезуиты приговорили неуступчивого узника к сожжению на костре. Куда и повели во главе многолюдной процессии, состоявшей из иезуитов в капюшонах с прорезями для глаз, гетер в дезабелье, стражников в кирасах и франкмасонов с циркулями (попавших на представление опять-таки из-за слабого знания Аполлонием истории предмета). Имелась весьма внушительная поленница вокруг основательного столба, к которому мученика приковали. Но до огня дело, разумеется, не дошло – нагрянула православная рать в кольчугах и шишаках и пастыря незамедлительно спасла.

      Все это влетело в крутую копеечку, но не в том проблема: про эти забавы прослышал отец Михаил, давний недруг Аполлония, – еще с семинарских времен, когда, если верить Михаилу, будущий архиепископ, в ту пору попросту Ваня Черемухин, больше бегал по девочкам и кушал водочку, нежели штудировал отцов церкви. Отец Михаил, воодушевившись перспективой обстоятельной кляузы в патриархию,