Жизнь среди людей. Алиса Рекунова

жуй слова. Произноси внятно.

      – Я исследил, измерил, взвесил, счел, Дал имена, составил карты, сметы.

      Осталось последнее трехстишье. У меня в горле пересохло, и уши были готовы взорваться.

      – Но ужас звезд от знанья н-не потух.

      Я замолчал, потому что мне надо было отдышаться.

      – Мы помним все: н-наш древний темный дух…

      Я спрятал руки за спину, потому что пальцы начали непроизвольно шевелиться. Я почувствовал судорогу. Обычно мои пальцы плохо выглядят, когда их сводит.

      – Ах, н-не крещен в глубоких водах Леты, – выдохнул я.

      Буква «н». В этот момент я ее просто ненавидел.

      Клара Ивановна долго молчала. Кажется, еще дольше, чем я отвечал.

      – Ну что ж? – сказала она, – Видно, что не готовился. Стихотворение только сегодня прочитал первый раз, да?

      Не первый, но я решил об этом не говорить.

      – Ладно, садись. Придется поставить тройку. В следующий раз готовься заранее.

      Я пошел на свое место.

      – Вундеркинд, блин, – хмыкнул Саша Соколов.

      Он и его соседка по парте Таня захихикали.

      То ли Клара Ивановна услышала, то ли просто так совпало, но следующим она вызвала именно его. Саша Соколов вышел и бодро прочитал стихотворение Осипа Мандельштама «Железо». Ему поставили пятерку.

      Ему всегда ставили пятерки – он был отличником. У него была только одна четверка – по химии. Учителя говорили, что Саша Соколов и Женя Смольникова получат серебряные медали, а Вика Веревкина – золотую.

      Я завидовал. Я тоже хотел бы получить медаль. Но с моими устными ответами это невозможно.

      Мне вновь стало стыдно за то, как я прочитал свое любимое стихотворение.

      Весь оставшийся день я чувствовал себя космонавтом в вакууме. Все было не так. Слишком яркий свет, слишком громкие голоса, слишком неудобные ботинки, слишком сильно швы свитера впивались в плечи.

      На перемене в класс вошла Зоя Викторовна и сказала, что после пар я должен пойти к Ольге Алексеевне, нашему школьному психологу.

      Мне было очень страшно, что я сделал что-то не так, и оставшиеся две пары (геометрия и английский) я нервничал.

      Почему меня вызвали к психологу?

      После пар я собрал рюкзак и пошел к Ольге Алексеевне.

      По всему кабинету были развешаны детские стенгазеты про психологию, профессии, экологию и инновации. Сама она сидела, глядя в ноутбук, и заносила какие-то данные.

      Для психолога она казалась мне слишком неформальной. На ней не было пиджака, а была кофта с короткими рукавами и джинсы. И носила она не черное с белым, а синее с бежевым.

      Но я знал, что Ольга Алексеевна училась на кафедре педагогической психологии в профильном учебном заведении, поскольку спросил, где она училась.

      – Привет, – сказала она. – Заходи, садись.

      Я сел напротив, и она отодвинула ноутбук.

      – Я что-то сделал?

      – Почему ты так решил?

      – Потому что к психологу обычно отправляют, когда ты что-то сделал.

      – Нет, – улыбнулась она. – Ты ничего не сделал. Я просто хотела с тобой поговорить.

      Я