Возвращение в будущее. Мария Цейтлин

Гили была страсть, конечно, не только к куклам: любая вещь, которая звенела, тикала, стучала, возбуждала его любопытство исследователя и побуждала к действию. Однажды его привлекли мамины ручные часы. Чтобы до них добраться, нужно было влезть на шкаф, куда мама их убирала от греха подальше. Но разве подобная мелочь могла остановить десятилетнего мальчишку?! Часы были захвачены, разобраны и собраны заново. Водрузив на стул табуретку, он вскарабкался на неё и дотянулся до верхней полки шкафа. Войдя в комнату и увидев эти упражнения, мама так и замерла, боясь издать звук: “Только бы не убился!”

      Эти слова мама произносила постоянно, потому что не проходило дня без того, чтобы Гиля не ударился, не разбил себе что-нибудь, его вечно приносили со двора с синяками, шишками, ссадинами, хорошо, если без крови и переломов! Мама кидалась обвязывать его мокрыми полотенцами, приговаривая: “О, Боже! за что ты меня караешь?!” У моего брата всегда были безумные идеи и все свои изобретения он, как отважный, самоотверженный испытатель, проверял на себе. Так, однажды он прыгнул с крыши сарая с зонтиком – хотел проверить, можно ли его использовать в качестве парашюта. Наша соседка Сара не раз говорила маме: “Всыпать бы ему ремня за такое!” Но мама возражала: “Что ты! Как можно ребёнка ремнём!..” Самое большее, что мама себе позволяла – это отхлестать детей полотенцем.

      Меня мама никогда не наказывала, но Гиле порой доставалось. Обычно его шалости оставались безнаказанными, но однажды даже ангельскому терпению нашей мамы был положен конец.

      V. Синагога

      Недалеко от нашего дома на углу Садовой и Вербовой улиц стояло очень красивое здание синагоги, где по субботам все собирались, куда и мы ходили с родителями, как только вступили в тот сознательный возраст, когда понимаешь, что нельзя смеяться, в то время как все молятся, и разговаривать, когда ребе читает Тору.

      Одним из любимых занятий мальчишек было кидать камни в окна. Так проверялась храбрость и доблесть “воина”. Ну, а герой, сотворивший подобный “подвиг” – разбивший окно, расписавший забор цветистым русским матом, сделавший ещё какую-нибудь пакость удостаивался особого уважения, восхищения и зависти друзей, стремящихся к тем же достижениям, мечтающих перещеголять друг друга, доказывая свою храбрость и прыть, когда нужно уносить ноги.

      Однажды майским вечером я, сидя в столовой, корпела над трудной задачей по математике. Этот школьный предмет давался мне тяжелее остальных, в отличие от Гили, для которого трудностей не существовало. В тот день, быстро покончив с уроками, он ушёл на войну с соседскими мальчишками. Маленький Алик (так мы дома звали Илью) медленно доедал свою кашу, молча наблюдая мой труд. Мама хлопотала у печки. Тут мы услышали стук в дверь.

      – Лиза, открой дверь, у меня руки в муке! – позвала мама. Я иду в переднюю, отворяю дверь. Входит Гиля, тихо съёжившись, опустив голову, а следом наш ребе – пожилой господин среднего роста, в неизменном чёрном сюртуке и чёрной ермолке.

      – Родители дома? – спросил