Самоубийство по заказу. Фридрих Незнанский

утверждает, что роль кровавого бандита в кино помогает ему открыть в себе новые грани таланта, то… куда дальше-то деваться?… Уже не только скверно, но и бесстыдно…

      Невеселые мысли подобного рода частенько в последнее время посещали Александра Борисовича. Телевизионные программы он давно перестал смотреть, за исключением новостей. Раздражали бездарные, заранее узнаваемые сюжеты бесконечных и однообразных сериалов, подтверждающих не такой уж и вздорный тезис, будто они и существуют-то ради показа назойливой рекламы пива и прокладок. Утомляли одни и те же безликие, одинаковые актеры, изредка меняющие разве что только одежду. Неприятны были и известные артисты, на чью долю выпадала неблагодарная необходимость изображать, по меткому выражению известного барда, «местных идиотов», лишенных всякой логики в речах и поступках. Деньги – понятное дело…

      Что же оставалось для душевного-то разговора? Так вот и получалось, что единственным собеседником, которому только и можно было доверить свои мысли, оставался дневник. Славки-то Грязнова тоже ведь не было рядом. А Костя? Хоть он и утверждает, что их с Саней разногласия – больше выдумка Турецкого, на самом деле, далеко не все так просто и легко объяс-нимо.

      Но, тем не менее, если у Кости намечается серьезное расследование, которое он собирается поручить Александру, первым делом надо обеспечить Иркину безопасность. Ибо ее безопасность и есть главная составляющая спокойствия ее мужа.

      Однако труба уже зовет-призывает. Пора закрывать файл воспоминаний и отправляться на Большую Дмитровку, в «желтый» дом, который с некоторых пор, по вполне понятной причине, не вызывал у Турецкого дружелюбных чувств и приятных ассоциаций…

      Глава третья

      МЕРКУЛОВ

      Он терпеть не мог сочувствия по отношению к себе, – от кого бы оно ни исходило. Да и какой искренности можно ожидать от тех, кто считал отставку не какого-то там дворника дяди Васи, а первого помощника генерального прокурора, государственного советника юстиции третьего класса Турецкого едва ли не своей победой. Ну, или проще – удачей.

      Нет, по правде говоря, у него были и друзья в этой «конторе», и не совсем почтительные, но верные ученики, но была и многочисленная когорта завистников и недоброжелателей, считавших все успехи «важняка» результатом исключительно его давних дружеских отношений с Меркуловым. А откровенное, почти показное, пренебрежение Александра Борисовича ко всякого рода внутрикорпоративным сплетням и слухам объясняли его непомерно раздувшимся самомнением. Тем более что Александр Борисович никогда не изображал послушного мальчика и даже генеральному прокурору не стеснялся высказывать свою точку зрения, когда был в ней уверен. Да, собственно, таким его и воспитал Константин Дмитриевич Меркулов – учитель и начальник, и ближайший друг на протяжении почти двух десятков лет.

      Таким же, впрочем, был и сам Меркулов, не раз вступавший в неравные схватки уже с несколькими