Никто не хотел убивать. Фридрих Незнанский

охранник да еще уборщица, которая, в основном, убирала в лабораторном корпусе ночами. Так, видимо, и ей было удобнее, да и не мешала своим присутствием мыслительному процессу сотрудников фирмы.

      Правда, той же ночью в корпусе находился и Глеб Шумилов, вице-президент фирмы и двоюродный брат Хозяина, но если на него в тот момент не могло упасть даже капли подозрения в краже «Клюквы», то сейчас, когда убит Савин, а сам Глеб Шумилов растворился в Москве, как в колымской тайге, и его не могут найти ни по каким телефонам, дело обстояло иначе. Да и охрана...

      Детский сад какой-то, а не охрана! Тот же Модест оставляет свой пост и уходит на внутренний дворик «покалякать» с корешком-водилой, после чего чешет языком уже в лабораторном корпусе с молодым Гошей, который неизвестно зачем околачивается на посту охраны, умудряется прозевать грабителя, который хорошо знает, что где лежит и как проще всего уйти с охраняемой, казалось бы, территории фирмы.

      И снова Плетнева озадачила мысль, которая посетила его еще в первый день знакомства с компанией Шумилова, но никак не желала выстраиваться в законченную версию.

      «А может, и не детский сад вовсе? И все эти якобы “случайные накладки” в ночь похищения “Клюквы”...»

      Далее для него лично шло сплошное отточие, но сейчас, когда в лабораторном корпусе произошло еще одно преступление, на этот раз уже убийство сотрудника, по поводу которого у Плетнева были подозрения в краже шумиловского изделия, по крайней мере в соучастии, он уже не мог не думать о причастности ко всем этим событиям Шумилова, вице-президента компании, бывшего начальника службы безопасности. Ведь не такой же он идиот и дурак, чтобы не замечать того, что творилось в его ведомстве! А если видел, знал об этом и, судя по всему, способствовал?..

      М-да, информации для размышлений было более чем достаточно, да толку от этого было пока что мало. Глеб Шумилов, судя по всему, в бегах, а Савин, главный подозреваемый в попытке кражи иммунномодулятора, уже лежит в морге.

      В памяти всплыл охранник с редким именем Модест. Мужик, видимо, много чего знал, может быть о чем-то догадывался, и время от времени, когда его прижимал Плетнев, выдавал ему порционную информацию. Дал он довольно скудную, но целенаправленную информацию относительно кражи из хранилища лабораторного корпуса:

      «А вы нашего прилизанного как следует тряхните, – посоветовал он, – Савина. Когда мы с Гошей увидели его около окна, из которого сиганул на улицу преступник, то у него рука была порезана, да и весь карман в крови. Гоша видел, подтвердит».

      Плетнев пытался взбодрить себя довольно крепким кофе и думал о том, что тот клубок с множеством оборванных концов, который он вроде бы стал разматывать, дергая то за одну, то за другую ниточку, распутать окончательно ему одному явно не под силу. Работать мешали родственные и просто дружественные отношения между ведущими сотрудниками фирмы и Шумиловым, которые вставали на его пути всякий раз, когда надо было прижать того или иного промокашку, которые входили в бригаду разработчиков «Клюквы». И самый красочный тому пример