Никто не хотел убивать. Фридрих Незнанский

вот теперь...

      Савин убит. Савин, который, по мысли того же Антона Плетнева, являлся, пожалуй, наиболее привлекательным звеном в цепочке подозреваемых.

      Убит как очень опасный, возможно случайный свидетель или же как исполнитель, которого следовало убрать сразу же, едва на него упадет хоть малейшая тень подозрения. Тень подозрения... А Плетнев уже приступил к «окучиванию», то есть к разработке, Савина. И если об этом стало известно заказчику похищения...

      Экономический шпионаж? Возможно. И в таком случае, «перспективный» молодой ученый Савин... Впрочем, с выводами спешить не стоило. И в то же время за разработками такого уровня, как «Клюква», могла охотиться любая фармацевтическая компания мирового уровня, не говоря уж о родных, российских компаниях, фирмах и фирмочках, которых за последние пятнадцать лет столько развелось в одной лишь Москве, не говоря обо всей России, что скоро элементарных аптек хватать не будет, чтобы вытащить всю их продукцию на прилавки, да вот только люди почему-то болеют и мрут все больше и больше.

      От этой мысли настроение испортилось окончательно, и Турецкий вновь мысленно вернулся к шумиловской разработке.

      «Клюква»... Господи, надо же было придумать такое название!

      Когда до лабораторного корпуса оставались считанные километры, а скорость из-за тех же пробок снизилась до десяти километров в час, он достал из кармашка мобильник, вытащил из «памяти» плетневский номер.

      – Антон?

      – Да, Саша, жду.

      Несмотря на ту черную кошку, которая пробежала между ними, и нарочитую отчужденность самого Александра Борисовича, тот продолжал называть его «Саша».

      – Уже на подъезде, – отозвался Турецкий. – Бригада приехала?

      – Давно. Криминалисты уже заканчивают.

      – Щеткин? Петя?

      – Да, как вы и просили.

      – Хорошо, ждите, скоро буду.

      Припарковавшись у главного подъезда лабораторного корпуса, где неподалеку от «Скорой помощи» по-хозяйски расположились несколько милицейских машин, Турецкий взбежал по ступенькам и лицом к лицу столкнулся с Петром Щеткиным, который, видимо, заметил его из окна.

      С Петром он был знаком давно, еще с институтских времен.

      – Где он?

      – Савин? В своей комнатушке лежит. Приказано не уносить до твоего приезда.

      Они прошли в комнату, где за столом Савина что-то писал следователь, а ее хозяин...

      Вот и угадай после этого, сколько отмерено «небесной канцелярией» – тридцать лет или семьдесят два года. Еще вчера о нем говорили как о перспективном молодом ученом, за которым большое будущее, а сегодня...

      Мертвый Савин лежал на полу, в луже крови, и зрелище это было не из приятных.

      Кивнув следователю, Турецкий покосился на двух криминалистов, которые уже заканчивали свою часть работы, повернулся к Щеткину.

      – Что-нибудь есть сказать?

      Щеткин чисто профессионально пожал плечами.

      – В общем-то, ребята уже посмотрели... Смерть наступила ночью, где-то между двумя и тремя часами.