Волчья натура. Владимир Васильев

Коршунович задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. – Прям не агент, а ангел какой-то. Даже подозрительно. Неужели никаких недостатков? А, Виталий?

      Лутченко выдержал небольшую паузу.

      – Только один, Вениамин Палыч. Только один. Но боюсь, что он может перевесить все, что я сейчас расписал.

      Коршунович требовательно глядел на него. Просто – глядел и вслух ничего не спрашивал.

      – Тоска, – изрек Лутченко. – Такая у него во взгляде тоска иногда прорезается… аж жуть.

      – Брось, – Коршунович поморщился. – Семнадцать «фитилей», вспомни. Тут не то что тоска во взгляде, тут игломет в руке прорежется. Но только не в реальности. Такие не ломаются, Виталий. Ломаются вообще обычно на первых трех «фитилях». Кто переступает через пятый – уже не ломается.

      Лутченко вздохнул.

      – Тебе виднее, Вениамин Палыч.

      – Ладно, – буркнул Коршунович. – Официальная оценка?

      – Годен без ограничений, – вздохнул Лутченко.

      – Так и пиши, – клавиатура перекочевала к Виталию; тот быстро открыл документ-заключение об оперативной проверке, настучал то самое «годен без ограничений» и приложил палец к папиллятору.

      – Скажи, Вениамин Палыч, – спросил Лутченко, отодвигая клавиатуру. – Только начистоту, ладно?

      – Ну? – Коршунович нахмурился. – Что такое?

      Лутченко, глядя в стол, выдохнул:

      – Почему вы так привязались к этому нюфу? Он что, действительно такой ас?

      Коршунович некоторое время молчал, словно прикидывал: стоит рассказывать или не стоит. Наконец, решился:

      – Он действительно ас, Виталик. Но дело не в этом. У него такое прикрытие есть на эту операцию, обсвистишься. Я даже не поверил сразу.

      Лутченко заинтригованно подобрался на стуле.

      – Прикрытие?

      – Ага. Родная бабуля в Алзамае. И бабуля в данный момент при смерти. Он, кстати, еще не знает.

      Лутченко задумался на секунду.

      – Хм… Любящий внук прется к престарелой бабуле из Крыма через всю Сибирь? Что-то не особо верится…

      – Но он настоящий внук. Настоящий. Его проверят и выяснят, что настоящий. Понимаешь, в таком деле даже секундная заминка соперника может обеспечить нам победу.

      – Ты полагаешь, что соперники будут? – с сомнением протянул Лутченко.

      – Готовиться, Виталик, – назидательно произнес Коршунович, – всегда нужно к самому худшему. Учу-учу вас, обормотов, а вы все задаете и задаете одни и те же вопросы. Я-то уже привык, что все обстоит не так плохо, как кажется, а гораздо хуже. Привыкайте и вы.

      – Привыкнешь к такому, пожалуй, – Лутченко поднялся. – Когда наш ангел прибудет-то?

      – Завтра, наверное. Готовь проводку по неформалке, не будем же мы его тащить в контору на виду у всех…

      – Добро, все обеспечим. Мне доступ оформили?

      – А как бы ты документ подписал? – фыркнул Коршунович.

      Лутченко хлопнул себя по лбу:

      – Тьфу, ты! Верно. Никак не привыкну