Путь Аграфены. Иван Быков

голос из темноты. – Какой же это Ирий, глупышка?

      – Я не глупышка! – обиделась девочка. – У меня есть имя!

      – И какое, позволь спросить? – вновь улыбнулся голос из темноты.

      – Гарафена! – гордо ответила Гарафена.

      – Ну, конечно! – как будто бы удивился голос из темноты. – Ну, здравствуй, девочка-дорога.

      – Почему дорога? – удивленно спросила Гарафена.

      Девочка стояла на месте, боясь сделать шаг. А вдруг там пропасть? Или бревно? Или обрыв к реке? Или лесная топь? Или охотничья ловушка на волков? Или… Да мало ли чего еще могло быть там, через шаг? Во мраке леса не было видно даже кончиков собственных пальцев.

      – Так это не Ирий? – на всякий случай спросила Гарафена. Спросила очень важно, чтобы показать какой ответственной может быть семилетняя девочка, у которой уже год как появилось имя. А на самом деле – просто для того, чтобы остаться на месте.

      – А что такое Ирий? – спросил голос вместо ответа.

      – Ну… – замялась Гарафена. – У нас Ирием называют край света. Место, где всем хорошо – и людям, и зверям.

      – И для тебя опушка леса – это край света? – тепло рассмеялся женский голос, а потом будто бы спохватился:

      – Да, понимаю: городок ваш ограничен именно этой опушкой.

      – И вовсе нет! – обиделась Гарафена. – Наши охотники уходят далеко вглубь леса и приносят очень странных животных.

      – Ладно-ладно! – примирительно успокоил голос. – Странных животных здесь действительно много. Просто и народов тоже великое количество, и каждый народ называет край света по-своему.

      – Народов много? – не поверила Гарафена.

      – Очень! – подтвердил голос. – И названия Ирия у каждого свое. А порой даже несколько. Например, в Скандинавии говорят Валгалла…

      – А где это – Скандинавия? – уточнила Гарафена.

      – Очень далеко на Севере, – мечтательно ответила загадочная вещунья. – А вот на Юге говорят Джаннат или Аль-фирдаус. На Востоке говорят Дзёдо или Сукхавати. Кто называет Ирий Парадайзом, кто Геннаг, кто Ханаан… Мы так проговорим до утра. Ты голодна, девочка-дорога?

      – Да, – призналась Гарафена. – И я до сих пор никак в толк не возьму, почему Вы называете меня, во-первых, девочкой, а во-вторых, дорогой.

      – Ну, девочкой, – рассмеялся голос, – потому что тебе всего семь лет…

      – У меня есть имя! – напомнила Гарафена.

      – Знаю, знаю. Просто в моем мире имена дают от рождения.

      – От рождения? – не поверила Гарафена. – Но зачем?

      – Потому что в каждом имени заложен путь человека. Сколько бы ему ни было: день или век. А теперь иди к костру. Расскажу, почему ты девочка-дорога.

      В темноте леса действительно воссиял огонек. Казалось, он был тут всегда. На огне стоял котелок, источавший аромат, которого Гарафене не доводилось чувствовать никогда в жизни. А у костра сидела очень знакомая женщина – Гарафена видела ее не раз в городке, то у базарчика, то у домов людей, пораженных хворью. Та же пыльная альба, та же широкополая шляпа. И даже та же дорожная сума у ног.

      – Иди-иди,