Интервью под прицелом. Фридрих Незнанский

до смерти, женщина обнаруживает, что это и не животное вовсе, а ее собственный сын. Она снова кричит – и просыпается, так же как и ночью, от собственного хриплого крика.

      Проснувшись и сообразив, что ей снова приснился кошмар, Анастасия сначала не может понять – почему она уснула не в спальне, с трудом узнает собственную ванную, вздыхает облегченно и включает холодную воду. Что за глупость, будто ей поможет горячая ванна, ледяной душ – вот что ей сейчас необходимо.

      Через четверть часа, завернувшись в махровую гигантскую простыню, Анастасия пьет свой остывший кофе уже на кухне. Кошмар утонул в ванне, теперь она собирается с духом, чтобы позвонить сыну. Закурив, она берется за телефон, слушает длинные гудки, напрягается – что-то случилось, – но в конце концов слышит на той стороне провода заспанный родной голос:

      – Аллоу…

      – Але, сыночка, ты как?!

      – Мать, ну ты даешь, на часы посмотри, с ума сошла – в такую рань звонить. У тебя стряслось что-то?

      – Да нет, ничего…

      – Ну и нечего тогда звонить, – заявляет невежливый сынок и дает отбой.

      – Вот паршивец! Как с матерью разговаривает, – уже сама себе говорит Анастасия, но «паршивец» в ее устах звучит ласково и даже влюбленно. Главное, что сын жив-здоров, теперь можно забыть ужасный сон и заняться делами, а дел накопилось немало, причем довольно срочных.

      Анастасия снова берется за телефон:

      – Доброго утречка, Афанасий Леонидович!

      Ее собеседник узнает голос и недоуменно переспрашивает:

      – Что так официально, Настенька? Случилось чего?

      – Да назрели некоторые проблемки, и встретиться бы нам не помешало. Поговаривают тут, что ко мне ревизия какая-то хочет наведаться, добрый дружочек сообщил – обсудить с тобой надобно.

      – Неужели опять ревизия? Зачастили что-то.

      – Вот ты и побеспокоился бы, Фонечка.

      – Ладно, не переживай – побеспокоюсь. Приезжай. На секундочку. Все обсудим…

      Елисея Тимофеевича Голобродского тоже мучили кошмары сегодняшней ночью. Довольно часто в последнее время ему снилась война. Прибавив себе пару лет в военкомате, он пошел воевать добровольцем в пятнадцать и прошел войну до самых стен Берлина. Счастливой случайностью оставшийся в живых, фронтовик постоянно возвращался в своих сновидениях к тому критическому моменту, когда жизнь его висела на волоске.

      Сегодня сценарий его сна несколько изменился. То же солнце пекло нещадно над безбрежными полями Украины, так же он остался в живых – один из всего взвода, отправленного на задание, но только он – желторотый новобранец – уже получил свое ранение, и больше, чем сохранность собственной жизни, его беспокоит невозможность доставить ценную информацию в штаб.

      С глухим рокотом над его головой проносятся самолеты, нарезая круги все ниже и ниже, он точно знает, что обратного пути нет – поле, на которое он ступил с другими солдатами, оказалось заминировано. Можно затаиться в густой пшенице, переждать