История одного гоблина: Cимвол веры. Андрей Юрьевич Болотов

первая великая война. Драконы возомнили себя самыми могучими среди богов и потребовали почитать их наравне с Део. В очередной раз гордыня привела к падению, ибо остальные боги объединились и вместе легко победили недругов. Великих драконов уничтожили, а остальных лишили божественной искры. Так драконье племя утратило своих богов.

      Полурослик все-таки обманул, дрянь такая. Гарб его не упрекал, потому что на его месте, вероятно, поступил бы также. С другой стороны, очень хотелось вернуться и заколдовать пару розг, чтобы паршивец надолго запомнил, у кого нельзя даже в мыслях пытаться отобрать деньги. Поле, через которое маленький негодяй послал шамана, оказалось довольно топким, а под конец превратилось в самое настоящее болото. Издалека этого видно не было, а когда ноги начали проваливаться в трясину, стало поздно.

      Если гоблину топь не доставила неудобства, – он соорудил себе мокроступы и спокойно шагал по болоту – то бык провалился почти сразу же, как только под ногами закончился твердый торф. Пришлось вытаскивать ревущего перепуганной белугой подопечного на более прочную почву заклинанием левитации. От спешки у Гарба оно сразу не получилось, так что у полорогого вся жизнь успела пронестись перед глазами.

      Уже стемнело, и идти стало совсем тяжело. Пришлось искать участок потверже, разводить костер и ждать превращения быка в минотавра. С первой частью гоблин справился успешно – костер получился на славу из нескольких собранных веток, мха и старого верного огнива. Только времени на ожидание неожиданно не оказалось.

      На свет костра из окрестных кустов повылезала целая туча прямоходящих ящеров с копьями в чешуйчатых лапах. Гоблину не оставили ни мгновения на сопротивление: шаман едва успел задуматься о дежурном заклинании или шпаге, как уже оказался крепко связан и с кляпом во рту покачивался на колышке. Двое ящеров взвалили его на плечи и потащили, пыхтя от натуги, в непроглядную ночную темень.

      Краем уха Гарб услышал, как затоптали костер. Потом – мычание упирающегося быка. Полорогий брыкался, наотрез отказываясь двигаться с места. Затем кому-то из рептилий, видимо, пришла в голову блестящая идея подбодрить животное каменным наконечником копья. Ящеры никогда не видели человеческого изобретения – корриды, иначе были бы куда осторожнее с выбором методов воздействия на крупнорогатого.

      До связанного шамана донеслись греющие душу звуки топтания и бодания всего живого в досягаемости рогов и копыт. Носильщики тоже услышали рев озверевшего быка, но только ускорили шаг. Спустя минуту звуки сменились рассерженным голосом минотавра. Голос был громкий, из-за чего слышался на большом расстоянии.

      – А, тритоньи внуки! – заорал пират. – Я вам покажу, где кальмары линяют!

      Каввель еще выговаривал противникам, что неосторожное обращение с оружием до добра не доводит. Доводы перемежались с глухими ударами, сопровождавшимися громовыми раскатами – топор добавлял к силе удара еще и неслабую молнию, которая гарантированно добивала врага, рискнувшего скрестить оружие в неравном бою с пиратским капитаном. Слышно было, как минотавр звал Гарба по имени, как бросился его