Договорная жена. Екатерина Ромеро

прилегает к телу, выгодно подчеркивая грудь и талию.

      Усмехаюсь. Я могла бы сейчас визжать и прыгать от радости, если бы в этот момент по моим щекам не стекали соленые слезы.

      Не знаю, сколько я так стою перед зеркалом, но в какой-то момент во мне что-то переключается и, кажется, я теряю самообладание. Всего лишь на миг, на секунду, но этого вполне хватает, чтобы наворотить дел.

      Даже не помню, как прихожу в ярость и начинаю разрывать юбки этого прекрасного свадебного платья, разбрасывая их по полу и игнорируя сильную боль в руке.

      Я кромсаю на части тончайшую материю, отрываю от нее блестящий жемчуг и золото, вырываю с мясом шнуровку, при этом глотая слезы наедине с собой.

      В этот момент мне совершенно все равно на то, что и кто подумает. Я так чувствую. Кажется, будто душа моя горит. Пылает на костре красным пламенем. Больно.

      Это платье и было моим сердцем в этот момент, и все, чего я хотела, – уничтожить его, сжечь дотла.

      От слабости меня немного водит, но я уперто делаю свое дело. Из груди вырываются крики, но меня, конечно, никто не слышит.

      – Я не выйду замуж, не буду! Не стану!

      Словно наивная маленькая девочка, я думаю, что если не будет платья, не будет и невесты, а значит, Ахмад отменит свадьбу.

      Пусть он передумает. Я ведь и так уже эту комнату разгромила специально, игнорируя боль в руке. Пусть он видит, какая я несносная! Пусть откажется от меня…

      О Аллах, пусть Вахид отменит праздник, пожалуйста! Иначе этот день навсегда изменит мою судьбу, а я… больше не смогу принадлежать себе.

      Когда, наконец, я немного успокаиваюсь, то вижу, что сижу на полу в одном только белье, а вокруг меня валяются ошметки явно дорогущего свадебного платья и белого золота.

      В висках пульсирует кровь. Его ведь не сшить уже… Что я наделала. Ну и ладно! К черту, а точнее, к дьяволу!

      Натягиваю джинсы и футболку на себя. Еще не хватало, чтобы кто-то меня здесь в одном только белье увидел. Всхлипываю. Эмоции переполняют меня. Я не намерена здесь больше оставаться.

      Сгребаю ошметки платья. Хочу выкинуть его отсюда поскорее.

      Дергаю за ручку двери. О нет. Снова закрыто.

      – Выпустите меня! Сволочи, выпустите отсюда!

      Да они издеваются! Ахмад просто как зверька меня тут удерживает!

      Быстро осматриваюсь по сторонам. В висках пульсирует кровь. Я не буду ему подчиняться. Я не выйду за этого зверя Ахмадова. Я лучше умру.

      ***

      – Господин Ахмадов, подождите, пожалуйста!

      Меня догоняет служанка. Вижу, как растерянно бегают ее глаза. Что-то подсказывает мне, что моя дикая кошка снова шалит.

      – В чем дело?

      – Не знаю, как и сказать… Госпожа Оздемир есть отказывается. Вот уже три дня прошло, а девушка ни крошки из предложенного не взяла. Даже чай же берет. Волнуюсь я, свадьба скоро, не доведи Аллах, заболеет.

      Бросаю взгляд на окна комнаты этой чертовки.

      – Не хочет есть – не кормите.

      Малика сильная. Без еды точно до свадьбы протянет. Никто с ней цацкаться не будет, говорил уже.

      Разворачиваюсь