Непобедимое племя. Павел Николаевич Алексеев

таз, а изо рта ее торчали несколько прищепок. Она неестественно вертела своим огромным задом и мычала какую-то мелодию, а двое ее отпрысков носились рядом и пинали мяч.

      – Здравствуйте, миссис Мириголд, – заботливо сказал я.

      Она обернулась, поставила таз на землю, вынула изо рта прищепки и улыбчиво ответила тем же.

      – Сегодня вы прекрасны, как Химера! – сказал я с интонацией поэта, а потом усмехнулся в душе.

      – Химера? – удивилась она. – А кто это?

      – Неважно, – ответил я, снова ухмыльнулся и добавил: – Главное, что вы прекрасны!

      – Вы тоже, – смущенно сказала она. – Пижама вам очень идет!

      Она засияла в улыбке, щеки зардели. Странная она. Приехала сюда несколько лет назад. Ничего не знает, даже писать не умеет. Пару раз прибегала с просьбой начеркать письмо для мужа. Говорила, что тот на войне уже пять лет. Вот только мне интересно, от кого детишки берутся, ведь двое точно не доросли до пяти, да и грудничок из дома часто воет.

      – Сколько можно? – спросила Хамлоу и шагнула ко мне так близко, что я учуял запах жареных бобов. Наверное, ими она и завтракала.

      – Что можно? – спросил я и отступил.

      – Когда ты женишься на Сьюзен?

      – Это так важно, миссис Хамлоу? Я придерживаюсь свободы в жизни и не хочу никого обременять собой. Если ее это не устраивает, то готов выпустить со всеми вещами. Согласны?

      – Нет! – обидчиво ответила Хамлоу.

      – Так что вы переживаете? Она живет у меня, я не запрещаю вам с ней видеться. Или у вас на меня взгляды?

      – Побойся Бога! – взвыла она так, что соседские дети услышали.

      – Значит взгляды на дом? – прищурившись, спросил я.

      – Неужели ты меня считаешь настоль корыстной? Неужели тебе, Теодор, не жаль бедную девочку? Ты забыл, что с нами сделал мистер Нейлз…

      – Не нужно о нем! – оборвал я.

      – Так почему не хочешь взять ее в жены?

      – А почему вы так настойчиво этого добиваетесь?

      – Сожительствуют только блуды! – сердито говорила она. – Вам нужно по-людски, как Бог велел…

      – Вот и пусть бог вас в жены берет, а меня не смейте трогать! – отчесал я, а потом пробурчал под нос: – Что ни день, то старая песня.

      – Грешный ты человек, Теодор! Не веруешь в Бога нашего, в создателя нашего и спасителя. Как же тяжело тебе живется с таким-то бременем грешника, непослушника Господнего.

      – Нормально живется, – отвернувшись, сказал я. – Вам, погляжу, тяжко дается жизнь, что верите в чепуху!

      – Как ты такое сказать посмел? – проскрипела она.

      – Где был ваш бог во время чумы, войн, голода, цунами и землетрясений? Где он был? Или ваш бог убийца?

      – Значит, люди заслужили того! – бездушно сказала она.

      – Опомнитесь, миссис Хамлоу! – сказал я с желанием постучать по ее голове. – Вы верьте! Никто вам этого не запрещает, но не нужно навязывать свою веру мне.

      – А ты совсем безвер, я погляжу, – рассердилась она.

      – Почему же?..

      – По