Коридор кошмаров. Александра Горелая

ведро.

      – Что у тебя происходит?

      – М? – Аня глянула на Марину через плечо. – Ты о чём?

      – Ты постоянно о чём-то думаешь. Да и выглядишь хуже. Плохо спишь, ты сама говорила.

      Аня зажгла газ и поставила кастрюлю на плиту. Открыла крышку, посолила воду и развернулась к Марине.

      – Все эти твои вопросы про сны. Ты раньше никогда этим не интересовалась и вдруг на тебе. Никогда не поверю, что это всё просто так.

      Аня пожала плечами:

      – Я правда не понимаю, о чём ты.

      – И ты совершенно не умеешь врать – и это при твоей-то профессии.

      – Ну, ладно, ладно! – Аня подняла руки вверх, сдаваясь. – Помнишь я говорила тебе, что мне приснился сон?

      – Конечно! Это же целое событие, учитывая, что тебе сны не снились… Сколько лет?

      – Пятнадцать.

      – Пятнадцать. Если ты не врёшь, конечно.

      – Ты сама сказала, что я не умею врать, – Аня заулыбалась. – Да и зачем? Мне сны перестали сниться сразу же после смерти Яны.

      – Прости, конечно, за вопрос, но как именно умерла Яна? Ты никогда не рассказывала.

      Аня убавила газ, переведя его в режим «Медленный огонь» и села напротив Марины. Долго молчала, прежде чем ответить:

      – Во сне, – она улыбнулась, – врачи сказали, что быстро и безболезненно.

      – Она была больна?

      – Нет, но… – Аня нахмурилась. – Я не помню. Я совсем не помню ту ночь, когда Яна умерла. Словно её стёрли у меня из памяти и…, – Аня замолчала.

      – И?

      – Именно с той ночи я перестала видеть сны. Вообще. Ни разу. Ни единого сна. До недавнего времени. Сейчас мне каждую ночь что-то снится.

      – Ты думаешь, это плохо? Может, наоборот, это значит, что ты окончательно отпустила свою сестру?

      – Мне снится Яна.

      – Так в этом ничего необычного.

      Аня покачала головой:

      – Мои сны какие-то неправильные.

      – В каком смысле?

      – Не знаю, как точно объяснить, – Аня сцепила руки в замок перед собой. – Это как будто не мои сны. Вернее, как будто моё подсознание выдает мне старые записи моих собственных снов, которые я когда-то видела в детстве. А я просто стою и наблюдаю, – Аня рассмеялась и отмахнулась. – Ты всё равно не поверишь.

      Марина поудобнее устроилась на стуле и серьёзно посмотрела на нее:

      – Рассказывай.

* * *

      Аня плюхнулась на кровать и достала из верхнего ящика прикроватной тумбы фотоальбом. Перелистнула несколько страниц и улыбнулась. На этом снимке им по пять лет. Аня с Яной держат за лапы надувного зайца, который по размерам раза в полтора их больше. Девочки в одинаковых футболках и шортах, с большими бантами и длинными хвостиками. Только Яна светится улыбкой, а Аня хмурится и дуется. Сразу после того, как папа их сфотографировал, она разревелась.

      Аня первая увидела зайца в парке, подбежала к нему, обняла за правую лапу. Яна уцепилась за ту же лапу, крича, что она её.

      – Нет, она моя, моя, моя! Я первая его нашла, значит, я буду держать его за эту лапу!

      – Моя лапа! – кричала Яна и топала ногами. – Моя, моя, моя!

      Напрасно