Бусы. Алексей Макаров

намекнул старпом. – Взял я перед приходом кое-что из бондовой. Так что Дед Мороз нас не заморозит. – Он весело рассмеялся.

      – Ну ты даёшь! – восхитился я предусмотрительностью Олега. – Я ни за что бы не дотумкал про это.

      – А я как чуял, что мы тут застрянем, – пояснил Олег, – потому и заглянул наперед.

      Но тут на мостик вышел Евгения. Вид у него был отрешенный, он как будто ещё говорил и слышал тот ласковый и нежный голос, который был ему дорог и который всё ещё звучал в нем, но на самом деле находился далеко-далеко от этого дождливого и промозглого Антверпена. И с этим волей-неволей приходилось мириться.

      – Ну что? – поинтересовался Олег. – Поговорил?

      – Ага, – кивнул головой Евгения и присоединился к нам, также уставившись в иллюминатор.

      – Ладно, – встрепенулся Олег, – пойдем посмотрим, что ты там наговорил, да тебе, Михалыч, номер наберем.

      У Евгенича получилось восемь минут. Олег переписал данные разговора в специальный журнал и предложил мне:

      – Ну что? Сам наберешь?

      – Попробую.

      Я сел на стул и взял в руки еще теплую от рук Евгенича телефонную трубку.

      Номер набрался сразу, но каждый гудок длился бесконечно долго. Но вот гудки прекратились, и из трубки раздался до боли знакомый голос:

      – Алё…

      Голос еще не знал, кто находится на другом конце провода, поэтому звучал тихо и осторожно, но мне-то он был хорошо знаком, ведь я мог отличить его от всех голосов мира только по одной-единственной ноте, только по одному дыханию, которое раздавалось из телефонной трубки.

      Услышал его и, чуть ли не задохнувшись от радости и волнения, я хрипло произнес:

      – Привет, моя родная… Это я.

      Тишина, зависшая на секунду в трубке, сразу взорвалась радостным возгласом:

      – Солнышко мое, радость моя, ты где?!

      – В Антверпене, с судна звоню, – постарался объяснить я и тут же, чтобы не тратить время зря, выпалил заранее приготовленную фразу: – С наступающим тебя Новым годом, любовь моя. Я тебя и всех наших люблю и крепко целую.

      В трубке слышались громкая музыка и возбужденные голоса гостей, которые, по всей видимости, сидели за столом и уже проводили старый год. Поэтому Ниночка, оторвавшись от трубки, чуть ли не прокричала:

      – Сделайте музыку тише, папа звонит, а то мне его почти не слышно.

      Через пару секунд гром музыки пропал, и уже отчетливый голос Ниночки продолжил разговор:

      – И тебя, мой родной, все мы поздравляем с Новым годом. Пусть у тебя будет всё хорошо и ты бы быстрее вернулся домой. Мы тебя все любим и хотим видеть.

      Тут же в трубку послышались громкие выкрики:

      – С Новым годом, папочка! – кричали дети.

      – С Новым годом, Борис Михалыч – Это уже были голоса зятя и его друзей.

      – С Новым годом, дядя Боря! – кричали подружки дочери.

      И тоненькими, но самыми сладкими голосами слышались пожелания внуков:

      – С Новым годом, дедушка! – кричали и вопили эти мои самые дорогие