Второй сын. Эми Хармон

с твоей головы, – обещал Лотгар.

      Обещание вселяло покой, и она ему верила. Лотгар был добрым и шумным, люди его любили. Ей он тоже нравился: он следил, чтобы ее хорошо кормили, чтобы за ней приглядывали, и не требовал, чтобы она говорила.

      К ней возвращался аппетит, и она съедала все, что давали. Но она перестала говорить и не отвечала на вопросы, которые без конца задавали ей все вокруг. Теперь она была Лиис из Лиока: таков был ее обычный ответ на любые расспросы. Она верила, что Лотгар и его люди, подобно старухам в доме ярла, тоже считают ее глупой или верят, что она пережила нечто страшное. Ей и самой так казалось, но молчание представлялось ей лучшим из ответов. Если она не говорила, то и не врала. А сказать правду она не могла. Им всем была нужна дочь Лиока. Им не нужна была девочка, бежавшая от мора.

      Ликан старался ее обучить, словно знал, что она не та, кем ее хотят видеть. Он много говорил о ярлах – об их кланах, их цветах, о животных, в честь которых они были названы. Лиок – лев, Адьяр – орел, Берн – медведь, Долфис – волк, Эбба – вепрь, Йоран – конь. Пока он рассказывал, Гисла представляла себе звезду, которую начертил на песке Хёд.

      – Тебе известна легенда о Хёде? – спросила она у Ликана, когда он закончил. Ликан изумленно взглянул на нее.

      – Да она разговаривает, – буркнул он.

      Она тут же пожалела о том, что раскрыла рот.

      – О слепом боге Хёде? – спросил Ликан.

      Гисла лишь чуть кивнула, но этого оказалось достаточно, чтобы Ликан вновь заговорил:

      – Да. Я знаю о Хёде. Знаю обо всех богах.

      – Кто‐то верит, что мальчик из храма – бог, – вмешался один из людей Лотгара. – Поговаривают, что он сын Тора. Многие считают, что хранителям нужно сделать его королем. Вместо Банрууда.

      – Я видел, как он однажды поборол многих мужчин, – сказал другой воин.

      – То, что происходит во дворе дома, не называют борьбой, – буркнул Лотгар.

      – Но ведь он еще в детстве убил человека, ярл Лотгар! И не одного, – возразил еще один воин.

      – Он еще ребенок, хоть и размером с мужчину, – сказал Ликан. Взглянув на Гислу, он, по своему обыкновению, пояснил: – Его имя Байр. У него нет клана. Его вырастили хранители. Все зовут его мальчиком из храма.

      – Силой он не похож на других людей. Его сила превосходит все мыслимые пределы, – признал Лотгар.

      – Брат, он едва говорит. Заикается, словно безмозглый дурак, – сказал Ликан.

      – Боги несовершенны, Ликан. Сыновья Одина даровиты, но не безупречны.

      – Хёд был слеп, – мягко напомнила Гисла, и на мгновение все стихли, обдумывая ее слова.

      – Байр не бог. Он ребенок, – настойчиво повторил Ликан.

      – О да. Ребенок, которого боится король, – сказал Лотгар и рассмеялся, словно эта мысль доставляла ему удовольствие.

* * *

      Храмовая гора вздымалась над дорогой. Она была покрыта зеленью и так высока, что вершина терялась среди облаков, и от этого казалось, что гора проткнула сумеречное небо. Но при виде этого зрелища ахнула одна только