Второй сын. Эми Хармон

со взрослым. Гилли был твой ровесник. Но ростом пониже.

      – Твой народ медленно растет, – сказал он, вспомнив ее слова.

      – Да. – А теперь ее народ вообще не растет.

      – Что значит Гилли? – спросил он, когда она надолго замолчала. – Гилли и есть Гилбраиг?

      – Я не могла звать его Гилбраигом. Это имя ему не шло. Я звала его Гилли, а он меня – Гисси.

      – У вас так меняют имена в знак привязанности? – спросил он.

      – Да. Думаю, да.

      – Тогда… можешь называть меня Хёди?

      – Хёди?

      – Да. В знак… привязанности.

      – Все равно это ужасное имя.

      – Это просто имя, – парировал он, повторяя сказанное накануне. – Оно мало что значит. – Но для него оно явно что‐то значило.

      – Будь по‐твоему, Хёди.

      3 руны

      – Вот пара штанов и блуза, они мне уже малы. Сильно поношенные, но чистые. Не знаю, подойдут ли они тебе. Но у меня есть кусок веревки, можешь взять вместо пояса.

      Он протянул ей одежду, и она ее взяла. Он так и стоял перед ней, ожидая, пока она ее примерит.

      – Уйди, – потребовала она.

      – Я тебя не вижу, – нетерпеливо напомнил он. – Я лишь хочу узнать, подойдет ли тебе одежда.

      – Мне кажется, ты меня видишь.

      – Нет, – твердо повторил он и нахмурился. – Думаешь, я вру?

      Она тяжело вздохнула и сдалась. Стянула с себя длинную рубаху – на деле лишь драный мешок, в котором она проделала дыру для головы, – и бросила в Хёда, стараясь попасть ему прямо в лицо. Он часто жаловался, что от нее дурно пахло, и она решила так над ним пошутить. Но он легко и ловко поймал мешок на лету и бросил в костер.

      Ахнув от изумления, она недовольно фыркнула и поскорее прикрылась его старой блузой.

      – Что такое? – спросил он.

      – Как ты это сделал, если не видишь?

      – Я тебя услышал.

      Пыхтя от натуги, она натянула штаны, оказавшиеся чересчур длинными, и блузу, спадавшую с ее худеньких плеч. Она завязала узлом ворот блузы, закатала штанины и подпоясалась обрывком веревки, которую протянул ей Хёд.

      – Ты слышишь, что одежда мне не впору? – удивилась она.

      – Я слышу, что ты подгоняешь ее по себе.

      – Если у тебя есть игла и нитки, я могу подшить штанины и заузить ворот у блузы. Правда, ты бросил в костер мою старую рубаху, так что, пока я шью, мне не во что будет одеться.

      – Я тебя не вижу, – настойчиво повторил он. В его голосе явно слышалось раздражение.

      Поняв, что ей удалось его рассердить, она улыбнулась.

      – Да… но что, если Арвин вернется и увидит меня без одежды?

      Он замер. Казалось, он совершенно забыл про Арвина. Склонив голову к плечу, он повернулся лицом ко входу в пещеру.

      – В этот раз его нет гораздо дольше обычного. Быть может, с ним что‐то не так.

      Гисла не знала, что сказать, и потому ничего не сказала. Хёд несколько мгновений стоял неподвижно, к чему‐то прислушиваясь, но потом успокоился и опустил плечи.

      – Возле пещеры его нет. Лес звучит иначе, когда он в него входит.

      – Как