Шерлок Холмс. Голубой карбункул. Артур Конан Дойл

газет.

      Торговля должна была кипеть до Рождества, но, похоже, сейчас многие продавцы снизили темп, чтобы отдышаться.

      Хотя мы с Холмсом жили вместе всего несколько месяцев, он уже не раз приглашал меня присоединиться к нему в его расследованиях.

      Мне нравилось помогать соседу, и, идя по зимним улицам, я задавался вопросом: работает ли Холмс над какими-то новыми делами или его Рождество было тихим? Без сомнения, сам праздник мой друг провёл в одиночестве, но это его абсолютно не волновало. Наша хозяйка, миссис Хадсон, как всегда, хорошо о нём заботилась.

      Повернув ключ в замке, я открыл дверь, и в этот момент в холл вошла миссис Хадсон.

      – Счастливого Рождества, доктор Ватсон! – воскликнула она, сияя.

      На мгновение я подумал, что она собирается поцеловать меня в щёку. Я бы не возражал, но меня забавляла мысль о том, как мой дорогой друг Холмс отреагирует на такое проявление чувств.

      – Уверена, мистер Холмс будет рад вас видеть. Ему пойдёт на пользу хоть какая-нибудь компания.

      Я снял пальто и шапку, стряхнул снег за дверью и повесил их на вешалку в холле.

      – Сегодня холодно, миссис Хадсон. Надеюсь, вам не нужно никуда выходить?

      Она улыбнулась и покачала головой:

      – Я принесу вам горячего кофе.

      Надежда на то, что дома ждёт новая загадка, которую предстоит разгадать, гнала меня по лестнице, заставляя перепрыгивать через две ступеньки за раз. Я открыл дверь гостиной и увидел Холмса в ночной рубашке и фиолетовом халате.

      Его тёмные волосы вопреки обыкновению не были гладко зачёсаны, а острый профиль освещали отблески потрескивающего пламени камина, пока он курил одну из своих трубок с длинным мундштуком.

      Вокруг него на полу валялось несколько газет, он смотрел на старую потрёпанную шляпу, висевшую на спинке стула перед ним. На стуле лежало увеличительное стекло, указывая, что Холмс, должно быть, внимательно изучал шляпу. Это могло означать только одно.

      – Совершено преступление? – с нетерпением спросил я. – С этой невзрачной шляпой связана какая-то ужасная история?

      На лице Холмса медленно появилась улыбка. Он, казалось, ничуть не удивился моему приезду, хотя я и вернулся на пару дней раньше, чем обещал.

      – О нет, Ватсон. Но загадка всё равно интересная. Заходите. Я рад, что у меня есть друг, с которым можно ею поделиться.

      – Холмс, расскажите, пожалуйста, историю этой шляпы, – сказал я, садясь напротив и грея руки у огня. – Хоть у неё и обычный вид, я полагаю, это подсказка, которая поможет вам разгадать какую-то тайну и поймать стоящего за ней преступника.

      – О нет, преступление тут ни при чём.

      – Тогда почему вы так тщательно её изучаете?

      Холмс переключился на меня:

      – Когда на площади всего в несколько квадратных миль[1]так плотно сбиваются четыре миллиона человек, неизбежны странные инциденты. Как мы знаем, они необязательно носят криминальный характер.

      – Действительно, – ответил я. – Из последних шести дел, которые мы с вами вели, три были совершенно не связаны с уголовными преступлениями.

      – И я не сомневаюсь, что это маленькое дело относится к той же невинной категории. Шляпа сама по себе неважна, Ватсон. Это просто забавная интеллектуальная задача.

      Я вздохнул. Похоже, я зря надеялся.

      Удовлетворённый тем, что я принял его объяснение, Холмс уселся в кресло.

      – Шляпа прибыла в канун Рождества, – начал он. – С гусём.

      – Надеюсь, она не была надета на гуся?

      Моя шутка, конечно, была проигнорирована, но я позволил себе слегка усмехнуться.

      Что касается дальнейших подробностей, мне просто придётся подождать. Холмс расскажет эту историю в своё время. Незачем его торопить.

      – Её принёс сюда в рождественское утро Питерсон, швейцар отеля через дорогу, – продолжал Холмс.

      Я кивнул. Я знал Питерсона.

      – Он сказал, что накануне вечером возвращался домой после ужина со своими коллегами на Тоттенхэм-Корт-роуд и вдруг увидел высокого мужчину, который шёл, слегка пошатываясь, и нёс под мышкой гуся. Когда он оказался в тёмном переулке, на него набросились хулиганы. Он стал защищаться и случайно разбил витрину магазина. Питерсон бросился ему на помощь, но и высокий человек, и хулиганы приняли его за полицейского и разбежались, бросив гуся и сбитую в стычке шляпу. Поскольку никакого преступления совершено не было, за исключением, может быть, разбитого окна, Питерсон принёс эти вещи мне в рождественское утро.

      Я огляделся в поисках гуся.

      Холмс прочитал мои мысли.

      – О, гуся нужно съесть, – сказал он. – Сейчас

1

Путевая мера длины. Одна миля равна примерно 1,61 километра.