Тёмный рассвет. Elza Mars

последнее расстояние, разделяющее их.

      – Ты превосходно понимаешь, зачем я пришёл. Я хочу знать, что произошло с моей сестрой.

      – Я всё объяснил…

      – Ты соврал! Я не знаю, что у вас там случилось. Но одно я знаю точно: Мелони никогда не сделала бы такой ошибки, она не могла не застегнуть ремень. Послушай, если ты совершил какую-то глупость… если она лежит там раненая… а ты испугался и бросил её… Тебе лучше сейчас признаться в этом.

      Майлз впервые сумел сформулировать причину, по которой Сильвион мог бы лгать. При этих словах Сильвион повернулся к Майлзу. И… Майлз испугался. В неверном свете горелки ему померещилось, что глаза у Сильвиона не голубые, а фиолетово-красные, как аметисты, они будто светились. Или это свет играл в них, сверкая?

      – Ах, вот, оказывается, о чём ты подумал! – Сильвион улыбнулся.

      – Я ведь сказал, я не знаю, что произошло! – Майлз не мог отвести взгляда от странных глаз Сильвиона, и у него вдруг закружилась голова. – Возможно, вы порамсили, – продолжал он, борясь с головокружением, – возможно, у тебя другая девушка? Возможно, вы вообще не ходили в горы на Хэллоуин? Я лишь знаю, что ты лжёшь и что нет смысла искать её тело… потому что нет никакого тела. Но ты скажешь мне правду!

      Сильвион смотрел в упор на него, и свет горелки танцевал в его пурпурных глазах.

      – А знаешь, что говорила о тебе сестра? Две вещи. Во-первых, ты никогда не сдаёшься. Она сказала: “Майлза, конечно, не назовёшь настоящим исследователем, но уж если он во что вцепился, то насмерть, как маленькая такса”. А во-вторых, ты всегда бросаешься на помощь тем, кто в беде. Настоящая служба спасения. – Он взял несколько мелких кусочков гладкой коры и добавил их в смесь, которая курилась в горелке. – Очень плохо, – продолжил он задумчиво. – Сильная воля плюс сострадание – отличный рецепт, чтобы накликать беду на собственную голову.

      – Что с Мелони? Что ты сделал с ней?

      Сильвион усмехнулся:

      – Боюсь, ты никогда не догадаешься, даже если потратишь на это остаток своей короткой жизни. – Он покачал головой. – В действительности всё очень плохо. Ведь она мне нравилась. Нам было хорошо вместе.

      Майлз хотел знать лишь одно:

      – Она жива?

      – Я ведь сказал, ты никогда не узнаешь. Даже тогда, когда окажешься там, куда ты сейчас отправишься.

      Смысла последних слов Сильвиона Майлз не понял, да и не пытался.

      Смотря прямо в глаза Сильвиону, он бросил с презрением ему в лицо:

      – Мне всё равно, что с тобой произошло: может быть, ты рехнулся, может быть, ещё что… Но клянусь, если ты погубил мою сестру, я убью тебя. – Он и не подозревал никогда, что способен на такое, но сейчас гнев обжёг и ослепил его. – Ну, ты скажешь или нет, что с ней произошло?!

      Вздохнув, Сильвион отрицательно покачал головой:

      – Нет.

      Майлз захлебнулся от презрения и вцепился двумя руками в ворот зелёного альпинистского костюма Сильвиона. Глаза Сильвиона яростно сверкнули. На миг в них мелькнуло не то любопытство,