Жестокая схватка. Фридрих Незнанский

все нервничаем.

      Троица достала сигареты, и салон машины наполнился дымом. Пришлось открывать окна.

      Несколько минут они молча курили, сосредоточенно размышляя о предстоящей операции.

      Еж сказал правду: волновались все трое.

      – Нет, и все-таки это слишком. – Гриня выбросил окурок в окно. – Я уважаю Короля, он умный, крутой, но…

      Гриня неожиданно оборвал свою фразу на полуслове и подозрительно покосился на Ежа.

      – Ты хотел сказать: но его здесь нет? – спокойно спросил Еж.

      – Да, я хотел сказать именно это! – зло ответил Гриня. – Здесь, в самом центре, при свете дня, Короля нет! Он не дурак, чтобы самому лезть в такую заваруху. Можете пойти и настучать.

      – А еще говорил, что не нервничаешь, – усмехнулся Еж.

      Спиной водитель почувствовал, как напрягся Гриня.

      Он напрягался каждый раз, и его привычка чуть что бросаться в драку не раз ставила операции под угрозу. Никак нельзя было этого допускать. Особенно в центре Москвы. И особенно при свете дня.

      – Гриня, – обернулся водитель, – никто не собирается на тебя стучать. Это понятно?

      Гриня угрюмо посмотрел ему в лицо.

      – Мы не первый раз работаем вместе и прекрасно друг друга знаем. Знаем или нет?

      – Ну знаем, – пробурчал Гриня.

      – Хоть раз у нас что-то срывалось? Давай скажи.

      – Нет, не срывалось.

      – Так какого хрена вы каждый раз начинаете грызться?! – неожиданно заорал водитель. – Вы что, другого места найти не можете?! Нам начинать через полчаса, и мне надо, чтобы каждый из нас в это время был спокоен! Понятно?

      – Понятно, – так же мрачно ответил Гриня.

      – А тебе, Еж, понятно?

      В ответ Еж молча кивнул.

      Водитель по кличке Гроб был на удивление спокойным человеком. Считалось, что свое «погоняло» он получил именно за поистине кладбищенское спокойствие. Но когда его выводили из себя, Гроб становился по-настоящему опасен. Поговаривали, что он отправил на тот свет не один десяток людей, не сумевших вовремя прислушаться к его совету и заткнуться.

      «А ведь не исключено, – подумал Еж, – что Гробом его прозвали именно за это».

      – Может быть, ты хочешь сказать, что я говорю не по делу? – так же агрессивно продолжал Гроб. – Скажите, если не так!

      Пассажиры на заднем сиденье молчали.

      – Вот и хорошо. – Водитель снова заговорил спокойным тоном. – Вот и хорошо.

      Он посмотрел на часы:

      – Через двадцать пять минут они должны появиться. Все помнят, что кому делать?

      Гриня и Еж молча кивнули.

      – Значит, говорю, все у нас получится. – Водитель снова повернулся лицом к лобовому стеклу. – А насчет Короля вы в следующий раз лишнего не болтайте. Привыкли ко мне, вот и забываетесь. А язык вещь мягкая. Его подрезать ничего не стоит. Сболтнете по пьяни и не в той компании, потом сами Королю будете объяснять, что вы не то имели в виду. Я за вас заступаться не стану.

      Против его логики никто ничего возразить не мог. Гроб, как всегда, был прав.

      Именно поэтому он и