Прежде чем ты меня убьёшь. Дженна Мур

в живых Дона.

      Мне ничего не оставалось, как сидеть и смотреть, как медленно, но верно военный буквально превращается в отбивное мясо, думая, как скоро и меня постигнет та же участь.

      Глава 7. Испытание словом

      – Стоит признать, что твой ум не лишён креативности – сказал дровосек, осматривая кровавую палку-чертополох, и поворачиваясь ко мне.

      Я дёрнулась, отступая от него подальше.

      – Изобреталось это всё равно для другого – не сдержалась я от двузначности.

      Он усмехнулся, идя в мою сторону.

      – Я имела в виду, – прочистила горло я, – для того, чтобы отгонять ворон. Наверняка они часто летают… где-то рядом.

      Дровосек, пройдя мимо меня, уселся на диван, закидывая ноги на стол. От него воняло мёртвой плотью, которая отлетала от палки-чертополоха прямо на его кожу и одежду.

      – Я ничего тебе не дам из подручных предметов, если вороны прилетят тебя клевать. Это, к слову, очень вероятно, потому что ты будешь выкидывать остатки своего лоха. Только подальше это сделай, не хочу чувствовать его запах так ярко, – помолчал, оглядываясь. – И уберёшь здесь.

      Я поджала губы, видя, что он достал газету из низа стола, принявшись читать.

      – А вы случайно никуда не собираетесь уходить? Может, в этот раз мне удастся сбежать. Только в этот раз я обмажусь чем угодно, лишь бы вы меня не учуяли – сорвалась я, чувствуя, что я вряд ли сбегу.

      Он и не пошевелился.

      – Начинай прямо сейчас, – сказал, неожиданно положив газету на колени. – Хотя, знаешь, пора бы уже какой-то остроты добавить, не находишь? Если я ловлю тебя не в первые 2 минуты, а в первую минуту, ты, – он изучил меня взглядом, – не болтаешь своим языком целые сутки, но если сможешь продержаться, тогда я даю тебе свою одежду. Могу дать фору… если хорошо попросишь.

      Я покачала головой.

      – Это нужно быть сумасшедшим, чтобы спорить на ваших условиях.

      Дровосек усмехнулся.

      – Верно.

      Я призадумалась.

      – Но одежда мне теперь и вправду нужна, раз мою вы спалили. Тогда… я обещаю ничего не говорить в течении 4 часов за неё, идёт?

      Мужчина махнул рукой.

      – Я не занимаюсь благотворительностью.

      Я невероятно сильно разозлилась, прежде не замечая, чтобы кому-то удавалось довести меня до подобного состояния.

      Но и, впрочем, при мне ещё никто не забивал человека дощечкой с чертополохом, стоит отдать должное.

      – Хорошо, тогда и простынь твою я тебе тоже возвращаю, спи на крови, тебе не привыкать, – сказала, скидывая её с себя на мужчину, оставаясь в нижнем белье. – Я похороню военного, но только потому, что мне тут тоже жить… к сожалению.

      У дровосека зло блеснули глаза, но я всем видом дала понять, что не боюсь его, разворачиваясь и уходя собирать голыми руками остатки Дона, настолько сильно меня вывел мужчина, что у меня внутри не осталось никаких чувств, кроме злости.

      Как ни странно, он не ударил меня за это или не сказал ни слова, хоть обычно последним оно было именно за ним, если, конечно,