Инсектерра. Выжить в любви. Александр Верт

не хотелось быть нянькой, он надеялся оказаться солдатом или на худой конец добытчиком.

      Теперь же ему было стыдно за свою прежнюю глупость. Нет большей чести, чем хранить наследие предков, бережно взращивая новые поколения собратьев.

      На миг Уно закрыл глаза, подумал немного и наконец взял в руки флейту, спрятанную на маленькой каменной полке выше человеческого роста.

      Рано хотел было что-то возразить, даже открыл рот, но тут же захлопнул его, так ничего и не сказав. Старшему виднее, пускай дарит надежду хотя бы себе. Всем известно, что спасти колонию может только присутствие Королевы, а не какие-то там чудные песенки.

      Уно поднес инструмент к губам, глубоко вдохнул и плавно выдохнул, одновременно перебирая чуткими пальцами. Флейта тотчас отозвалась тихим подобием свиста, жалобного, но мелодичного.

      По искаженной спирали на плече кормиса пробежала алая рябь. Такой же красноватый отсвет вскоре заскользил по поверхности яиц. Метка ярко вспыхнула и стало медленно гаснуть, зато сияние яиц все усиливалось.

      Вдруг Уно резко отнял флейту от губ и осел на каменный пол. Его метка почти исчезла, и теперь мерцающими черными пятнами восстанавливалась вновь.

      Встревоженный Рано метнулся к старшему:

      – Нельзя так мучить себя, – прошептал он, понимая, что Уно уже набрал сил, чтобы отвечать.

      – Ничего, скоро у нас будет новая Мать и все наладится, – вяло отозвался юноша, хотя в глубине души все еще любил своенравную и капризную королеву, пропавшую в неизвестном направлении. Кормисы с трудом могли верить, что волоокая госпожа Камрит сбежала с пленником, которого ради ее забавы привели воины после битвы на окраине леса.

      Если бы Уно знал, что никчемное, длинноволосое подобие мужчины так придется по душе поверительнице, задушил бы грязного всадника одной рукой. Мано так и хотел сделать однажды, но Камрит не позволила. Гневно сдвинула брови и велела отпустить фаворита.

      Уно бешено ревновал, он надеялся, что Королева все-таки заметит его и хотя бы еще раз позовет на ложе. Но властная красавица легко позабыла «няньку», отдавая предпочтение Харо – старшему воину того времени, а то и прочим солдатам. Ей нравилось менять мужчин на своем ложе – выбор был велик, хотя чаще всего ее ласкали сразу несколько кормисов.

      А потом появилась синеглазая живая игрушка, чудом избежавшая справедливой кары на поле битвы. Чем недостойный раб мог так угодить Госпоже? В каких тайных утехах был сведущ? Надо было отрезать ему яйца и скормить змеям. Следовало вырезать ему язык и сломать все пальцы, чтобы он не мог ими радовать Камрит.

      Уно не был кровожаден, но он отчаянно желал свою Королеву, а она проводила ночи с жалким человеческим отродьем – ничтожным Всадником, что валялся под конем, которого пронзило копье Харо.

      Если бы кормисы знали, как дорого обойдется им это пленник, размозжили бы ему голову еще на Ничейной Пустоши. И кто только предложил показать ей этого волосатого урода… Посадить на кол, придумавшего столь нелепую мысль.

      Уно