СМЕРШ – 44. Александр Леонидович Аввакумов

война, и ошибки бывают. Главное – вовремя разобраться с человеком.

      Наконец они дошли до дома.

      – Вот и пришли, – произнес Виктор и рукой указал на дом, стоящий в большом фруктовом саду.

      Здание было дореволюционной купеческой постройки. Мощные кирпичные стены, узкие, словно бойницы, окна.

      – Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Правда, дом красивый и не так далеко от комендатуры.

      Они поднялись по белой мраморной лестнице на второй этаж и остановились на небольшой площадке.

      – Вот ваша комната, Александр, – произнес Виктор и протянул ему ключ от двери. – Открывайте…

      Костин открыл дверь и остановился на пороге. Комната была довольной большой, светлой. В углу комнаты был камин, обложенный черным гранитом.

      – Ну, как? Нравится?

      – Красиво. Мне еще не приходилось жить в подобных хоромах. Интересно, кто раньше жил здесь? – спросил Виктора Костин.

      – Не знаю. Судя по портретам, что висели на стенах – состоятельные люди.

      Костин прошел в комнату и рукой провел по красивой резной мебели.

      – Спасибо, Виктор. Мне комната нравится.

      Александр подошел к окну и открыл створку. Окно выходило в сад. Забытый запах увядших прошлогодних цветов ударил ему в голову.

      – Ну и как? – снова переспросил его Хмелев.

      – Слов нет, прекрасная комната. Спасибо, Виктор.

      – Моя комната напротив. Прошу не забывать и посещать меня в минуты грусти и радости, – пошутил Хмелев. – Располагайтесь. Вот здесь туалет, а эта дверь на кухню.

      Виктор развернулся и вышел из комнаты. Александр положил свою планшетку на кровать и прошел на кухню. Кухонька была не большой, но довольно уютной. В углу на столе стояла керосинка, а в шкафах была расставлена добротная фаянсовая посуда.

      Костин прошел в туалет и, сняв с себя гимнастерку, умылся. Пройдя в комнату, он сел в большое мягкое кресло. Почему-то он вдруг вспомнил высказывание одного из известных большевиков, который во время своего выступления громогласно заявил, что быт развращает человека. Он улыбнулся и, встав с кресла, снова подошел к окну. Докурив папиросу, он сел за стол и достал из планшетки бумаги, разложил их на столе.

      «И так, что мы имеем. Первое – «Виллис», который ночью был замечен около госпиталя. Второе, четверо диверсантов, которые с кем-то контактировали в госпитале», – вот вроде бы и все, решил он.

      Он встал из-за стола и, отдернув одеяло, повалился на койку.

      ***

      Полуторка тряслась и скрипела, словно не смазанная телега. Младший лейтенант Богданов сидел в кузове, сжимая в руке немецкий автомат. Холодный ветер, легко проникал через накинутую на плечи шинель и сейчас он уже в который раз пожалел, что не одел под шинель телогрейку. Разбитая траками танков дорога, утопала в грязи. То тут, то там вдоль дороги виднелись вбитые колышки с табличками, предупреждающие водителей и людей о минных полях, которые тянулись с обеих сторон.

      «Когда это все разминируют», – подумал он.

      Офицер закутался