Вальс осенних листьев. Анна Аксинина

неслась домой, и весь вечер я вертелась вокруг мамы. То ей надо было что-то подать, что не нравилась еда, которую я приготовила. Я всегда чувствовала себя виноватой, что я молодая и здоровая, а она больная. А если Тоня меня приглашала в театр, то мама отпускала меня от себя с такими отговорками, что мне хотелось с полдороги броситься назад, и плюнуть на себя и свой театр. И возвращалась бы, если не Тоня. Та удерживала меня, повторяя: «А как же мои одни без меня остаются? Ты что, не можешь себе два часа раз в месяц выделить?»

      Вот и сейчас Владимир Степанович гордый собой, потащил меня к аквариуму смотреть на какую-то заморскую диковинку.

      – Как Вы тут без меня управлялись? – первым делом поинтересовалась Тоня.

      – У нас все нормально, доченька, позвонили бы, если что не так. А ты как отдохнула?

      – Чудесно. Даже искупалась в пруду.

      – Не холодно?

      – Что ты мама. Пруд там мелкий, вода еще не остыла. А я яблок привезла.

      – Вот и чудесно, сварим твое любимое варенье. – Мама Тони, Светлана Петровна, принялась выкладывать яблоки в большой таз. – Обедать будете?

      – Некогда, мама. Мы съездим с Саней в магазин?

      – Конечно, Тонечка. Прогуляйтесь, а я пока яблоки почищу на варенье.

      Тоня чмокнула Светлану Петровну в щеку, взяла меня за руку, и я шагнула в новую жизнь.

      Вечером того же дня я стояла перед большим зеркалом, и, замерев, рассматривала незнакомую мне женщину. Это не я, она не может быть мной! Оксана не стала делать мне короткую стрижку. Длина волос практически осталась прежней. Но я видела, сколько волос упало на пол под ножницами Оксаны. Тем не менее, волосы стали казаться пышнее. Они не лежали ровным «хвостом» на спине, а рассыпались отдельными прядями по плечам. Я никогда раньше не носила челки, мама говорила, что с моим лицом, я буду смотреться, как лошадь, если выстригу челку. Теперь, если я и стала лошадью, то очень милой и симпатичной. И цвет волос! Мама бы сказала, что в такой рыжеватый цвет красятся только проститутки. Но как мне идет этот цвет. Кожа лица кажется более белой и нежной, а глаза – большими и глубокими. Оказывается не обязательно наносить много яркой косметики на лицо, чтобы быть красивой.

      Когда мы пришли в магазин, честно говоря, мне было жалко тратить деньги, полученные всего три дня назад от продажи пианино. Я не привыкла столько тратить на себя. Я вообще не люблю ходить по магазинам, не умею правильно выбирать. Старые вещи удобны, как старые знакомые, от них знаешь, чего ожидать. А новые вещи зачастую дома оказывались совсем не такими хорошими, какими казались в магазине, и меня мучила совесть, что выкинула деньги на ветер. Если бы не Антонина, то я бы давно уже пошла на попятную, не отважившись ни на одно приобретение. Но теперь я не жалела, что потратила деньги. Я гладила рукой вещи, купленные для меня, прикасалась пальцами к нежному шелку нижнего белья. Я никогда не представляла, какое удовольствие можно получить от хождения по магазинам.

      – Ну что? Ты довольна? – Антонина вопросительно посмотрела на меня.

      – Да, спасибо тебе, Тоня. Я бы сама