Хроники Бермудского треугольника. Карина Т

о каменный пол. Меня переполняло какое-то странное чувство, от которого душа трепетала, как крылья бабочки на первом весеннем цветке. Не добежав и пары метров до королевских покоев, моё счастье и трепетные чувства рухнули, как карточный домик.

      В одну секунду тёмная, как дно морское, ночь озарилась ярким светом. Все в королевства, в одночасье замерли в неподвижном безмолвии. А через секунду с неба упала яркая комета прямо в окно покоев матушки. И я поспешила прямиком туда. Подбежав к дверям комнаты и распахнув их, я увидела как человек сверкающий как солнце, склонился над кроваткой братика и еле слышно произнёс: « Этого младенца, не должен лицезреть обычный человек» и поцеловав принца в лоб, растворился в воздухе. В эту же секунду люди ожили, а брат засветился ярче солнца, обжигая глаза своим светом. От резкой боли я закрыла глаза руками и упала на пол подле кровати матери. От обиды сердце разрывалось в груди, всё тело сковал страх, что я не смогла пошевелиться. Повитуха, стоявшая рядом, вопила от боли. А кормилица, успев прикрыть глаза руками, подбежала к принцу и закрыла его полотном, чтобы свет, который излучал младенец, больше ни кому не смог навредить. Когда в комнате свет не был таким ярким, я открыла глаза и увидела пустые глазницы повитухи, лежавшей без дыханья у камина. Мать лежала на кровати без сознания. И не выдержав наплыва чувств, я закричала: «дайте мне обнять брата!», и бросилась с кулаками на кормилицу, державшую брата у себя на руках. Но кормилица, оттолкнув меня, бросилась бежать. И сил она не пожалела, ведь я упала на пол и ударившись головой о спинку кровати, тот час потеряла сознание.

      Очнувшись в своей кровати, окруженной лекарями и старейшинами, с той самой ненавистной мне горы. Эти старцы перешептывались между собой, создавая тем самым жуткий гул, который, слился в однородную массу, и я не могла разобрать ни слова. Спустя несколько минут, все заметили, что я очнулась. И парень, стоящий у дверей, гонец, рванул из комнаты за отцом. Я старалась вспомнить, что произошло, но воспоминания путались, а если я пыталась что-то произнести вслух, из губ моих вырывались обрывки не связных меж собой предложений. Тогда старейшина принял решение усыпить меня ещё на какое-то время. Прогнав всех из комнаты, он зажег опиумные палочки и удалился из комнаты. Закрыл за собой двери и приказал страже никого не впускать кроме него, пока я не очнусь. Спустя несколько секунд я уснула.

      Спала я около четырнадцати часов. И проснулась уже ближе к ужину. К тому времени в комнате не осталось испарений опиума, а у кровати стояли мои любимые чёрные коалы, которые всегда приносила моя служанка Кая, когда молилась у кровати о моём здоровье. И полностью проснувшись, я вспомнила. Вспомнила, про ту ужасную ночь. И в надежде, что это был сон, попросила стражу, стоявшую за дверью, позвать кого-нибудь из Королевской семьи. Но вопреки моим просьбам, первой в мою комнату вошла заплаканная кормилица.

      – Ваше Величество, я молю вас о прощении за тот удар. Просто дикий страх обуял меня в тот момент, страх за