Сон_Брахмы. Юрий Николаевич Блинов

и вскоре она затихнет, как бывало раньше.

      Некоторое время они сидели молча, но затем Нина все же решилась открыть свой главный козырь:

      – Моего отца вызвали в Москву…

      Андрей поднял глаза от кружки, перестав жевать. Та никогда раньше не рассказывала про своего отца, и сейчас ее голос странно вибрировал.

      – Твой отец? Расскажи, что-нибудь про него – попросил Андрей.

      – Ох… он уехал, толком ничего не сказав – будто не услышав вопроса, буквально чуть не со слезами выплеснула она.

      – Но, подожди, ты хочешь сказать, что он имеет отношения к тому, что происходит?

      – Ещё как имеет – ответила Нина с тяжелым вздохом, словно на ее сердце лежал огромный камень, который ей не терпелось отбросить в сторону.

      – Хм, помню, как на том дне Рождения ты как-то неохотно говорила о своих родителях…

      Нина надула губы и поднялась, чтобы помыть кружку и протереть со стола крошки.

      Андрей бросился отбирать у девушки посуду, и вдруг заметил, что на ее щеках блестят слезы.

      – Господи, Нина, прости меня! – он неуклюже обнял девушку за плечи и притянул к себе. Та не отстранилась, но всё время отворачивалась, пряча глаза, не желая поднять их. Андрей, не зная, стоит ли пытаться расшевелить её или оставить в покое. Стараясь сгладить вину, он попытался оправдаться.

      – Извини, я, наверное, что-то не так сказал. Просто ты была в тот вечер такая… загадочная. В общем, я, дурак, придумал себе, невесть что.

      – Да нет, ты прав – всхлипнула девушка – я действительно не должна ничего рассказывать о своем отце, хотя, если честно, и сама ничего толком не знаю.

      – Если не должна, тогда и не рассказывай – успокоил Нину Андрей, с тревогой глядя прямо ей в глаза.

      Девушка вытерла щеки своими изящными пальчиками и снова уселась за стол. Краем глаза Андрей посматривал на нее, размышляя. Ему, наверное, стоило помолчать, чтобы, не ровен час, гостья не ушла прочь, оставив его сокрушаться от чувства вины.

      – Не должна, но и молчать не могу больше. – со всхлипом сказала Нина – Эта дурацкая секретность и так отравила мне всю жизнь. Со мной никто из парней не хотел дружить, потому что все вокруг считали меня странной до чертиков.

      Нине явно хотелось выговориться. Андрей понял это и не перебивал, хотя душа его стонала и скрипела, ведь он, как никто другой, прекрасно понимал её. Его собственные отношения с этим миром так же складывались из рук вон плохо, и, похоже, им обоим следовало принять это как данность.

      Нина немного успокоилась и вдруг начала свой рассказ, настолько невероятный, что в другой раз Андрей ни за что бы не ей поверил.

      – Мы ведь раньше жили в этом городе, до тринадцати лет он мне как родной был. А затем моего отца пригласили на работу в Москву, тогда и начались первые странности. Папа долго вообще скрывал, что его работа носит секретный характер, но примерно через пять лет после этого он проговорился.

      Я уже считалась взрослой, и всё могла