Роковой подарок. Татьяна Устинова

когда я накинусь, вам мало не покажется, дамочка!.. Пожалеете, что на свет родились. Мне ведь вас уговаривать некогда, мне раскрытие нужно, а тут и раскрывать нечего, всё ясно.

      – Зачем мне его убивать?

      – Да почём я знаю. Вот обыщут вас в отделении, может, найдут всяко, золотишко, камушки. Дом-то богатый! Мало ли чего вам захотелось, чего у вас нет, а тут есть. Прихватили хозяина убили, чтоб шум не поднял, но тут нервы сдали вы и позвонили в полицию! Между прочим, звонок вам зачтётся. И добровольное признание тоже, вы головой-то подумайте, что вам выгодней!..

      «…То берёза, то рябина, куст ракиты над рекой…»

      Бедный Максим!.. Должно быть, утром, собираясь на работу, он и подумать не мог, что к вечеру его не будет в живых. Всё останется – и дом, и сад, и река, – а его не будет…

      – А жена? – вдруг спросила Маня своего врага-оперативника. – Вы ей позвонили? Максим сказал, что она ещё не вернулась, и сам чай готовил.

      – Мы без вас разберёмся, кому звонить, кому не звонить, вы не указывайте.

      – Я не указываю, – пробормотала Маня и вдруг заплакала: так стало жалко Максима и его жену, незнакомую ей.

      …Всё кончилось, всё потеряло смысл. Липы, цветы, картины. С этого прекрасного, солнечного, тёплого вечера вся жизнь семьи, дома, ближних и дальних пойдёт по-другому.

      – Что же делать, – постояла Маня, раскачиваясь из стороны в сторону, – что делать…

      – Признаваться, – сухо посоветовал оперативник, косясь на неё брезгливо. – Сейчас следователь приедет, а у нас уж всё готово. Труп есть, убийца по ходу есть, как в аптеке.

      – Я никого не убивала.

      – Снова здорово, – удивился оперативник, – вы ж почти признались! – И передразнил: – Что делать, что делать!..

      Дверь распахнулась, в комнату хлынул свет, Маня зажмурилась.

      – Ну, чего тут у вас?

      – Всё тип-топ, – бодро и с облегчением сказал оперативник, – здравия желаю, товарищ майор. Труп видели? Огнестрел! А дамочка упирается, говорит, не убивала, хотя по ходу она и убила.

      Маня вытерла слезящиеся глаза и посмотрела. Напротив неё на стул основательно усаживался человек, совсем молодой и очень лохматый. Он был в джинсах, мятой футболке и никчёмушной куртёшке.

      …Следователь? Товарищ майор?

      – Раневский, – представился лохматый, – Дмитрий Львович. Следователь из следственного комитета. А вы?

      – Там всё написано, – сунулся оперативник.

      – Мария Поливанова, – выговорила Маня, – писательница из Москвы.

      – Как – писательница? – удивился следователь.

      – Да враньё сплошное, товарищ майор, – опять сунулся оперативник. – Хотя паспортные данные…

      – Для себя пишете? – перебил Раневский. – В стол?

      – Да не в стол, – Маня шумно выдохнула, – а в издательство! Ну вот же!..

      В высоком и узком книжном шкафу плотно стояли книги – насколько Маня успела заметить, книги в этом доме были в каждой комнате, – и свои они отличала моментально, несмотря на плохое зрение.

      Она поднялась, подошла к шкафу – оперативник и следователь