Фарук и революционная философия. Книга 1. Алена Чапаева

сразу вцепились в юбку:

      – Мааать, еда есть?

      – Да чтоб вас, недоноски, – выругалась Ганна. – Откудава еда? Вон брата вам принесла.

       Дети, младшему из которых было только два года, переглянулись и дружно заревели. Старший из троих, шести лет, подошел к Ганне и злобно пнул ее ножкой:

      – Вот дура старая, – он, когда злился, повторял слова своего отца. – Дома есть нечего, а она детей подбирает на улице. Дура, дура!!!

       Ганна хотела отвесить оплеуху неучтивому сыночку, но сил хватило только на то, чтобы прилечь на лавку и развернуть солому со спящим младенцем. Тот сразу проснулся и зачмокал в надежде найти источник питания. Ганна сунула в рот новорожденному сухую тонкую грудь с потрескавшимся от постоянного кормления соском.

      – Может что там и есть, Фарук. Может, высосешь что-нибудь. Твой интерес.

       В этот момент дверь подвала, где жило семейство, распахнулась, и с улицы устойчиво пахнуло перегаром и луком.

      – Батя, батя, дай поесть, – заревели дети, а старший пожаловался на дуру – мать, которая вместо еды притащила еще одного брата.

       Отец, тощий страшный мужичок неопределенного возраста, вопреки ожиданиям сыновей, мать ругать не стал. Наоборот, посмотрел на нового сына и улыбнулся беззубой улыбкой.

      – Красавец какой, – гордо сказал, с нежностью.

      – Фарук Молчанович, – сообщила мать и заснула, пригретая отцовской залатанной шинелью.

      Молчан подошел к небольшой полочке над печью, вынул из нее отцовскую печать и поставил на пяточке Фарука большую букву «М», которая тут же въелась в младенческую кожу. Малыш захныкал, но быстро успокоился.

      – Ты крысоловку смотрел? – спросил отец по имени Молчан у старшего из троих детей.

      – Нет еще.

      – Ну посмотри, вдруг там крыса попалась. Супу поедим.

       В это момент сено, в котором мать принесла ребенка, распотрошили, чтобы затопить печку. Из него выкатился маленький дохлый утенок.

      – Ганна не зря в поле ходила рожать, – поведал детишкам Молчан. – Вон, видите, утку где-то добыла. Значит, ужин сегодня будет. Утиный бульон!

       У детей хором заурчали животы.

      Царский бал

       В то же время за коваными дверьми царской опочивальни придворные министры испускали яды речей, обвиняя то государя в неправильном выборе супруги, то ее, государыню. Та была, очевидно, тайной поклонницей скандинавских богов вместо того, чтобы чтить истинно славянских, ведающих.

      – Потому что у них, за морем, бабы главнее, вот и рожает она одних только девочек! – тихо прошипел на ухо кивающему лакею один из министров, гневно потрясая жиденькой бородкой. – Неужели нельзя на просторах Великой страны нашей не найти хоть одну девушку, румяную, пухленькую и сдобную, которая породила бы царю наследников? Взял бы за вторую жену, ему бы слова никто не сказал! Нет, околдовала его ведьма немчая, длинная как оглобля, выше царя на голову! Не хочет никого с тех пор как ее в жены взял! Где это видано, чтобы у царя только одна жена была?

      – Вот именно, –