Холмов трагических убийство. Давид Игоревич Верлицкий

не вздумай идти без меня, ведь все-таки мы напарники. – поддержал Джефф.

      – Я и шагу не сделаю, не попрощавшись, зная что это последний раз, когда мы видимся.

      – Меня это обнадеживает. – кратко ответил другой, тем самым завершив разговор.

      Сол зашел внутрь, отведал самый изысканный завтрак из всех что когда-либо пробовал, а затем ушел в свою комнату. Там он провел приблизительно два часа, на этот раз раздумывая о том, чем могла заниматься Безликая Семерка и какие могли быть ее мотивы. Но к определенному выводу он не пришел, потому как часто его мысли постепенно отдалялись от сути, что он сам иногда не замечал. Задумывался он о разных проблемах и дилеммах, но исключительно близкими и волнующими его. Это была как игра в в пинг-понг: он задавал себе вопросы о жизни и смерти, на которые сам же и пытался ответить, часто не давая определенного ответа.

      Вообще, Планку было не чуждо размышлять о когда-то совершенных ошибках, он, можно сказать, был мечтателем, который пытался все время изменить в себе что-то, хоть и понимал, что это к чему-то значительному в настоящее время, скорее всего, не приведет.

      Пожалуй, ничто так не волновало Планка, как судьба тех, кого он больше не сможет увидеть. Время от времени он продумывал различный ход событий; как бы по-другому он мог поступить в тот последний день?

      Примерно в полдень товарищи вышли из дома и направились к Донлону, а через десять минут были уже у самого участка. Он, как в любой другой день, охранялся двумя угрюмыми сторожами, которые, похоже, так и не выспались после новогодней ночи. У каждого в одном кармане был кольт и по ножу во втором, поэтому связываться ними было не самой лучшей идеей. Здание было скромным, какому и полагается размещаться в отдаленном городе с населением в несколько тысяч человек. В нем было два этажа, но оба небольшие, на первом этаже располагались комнаты высокопоставленных лиц, где, если им было угодно, они могли взять показания, и комната для допросов, а на втором этаже бывали только сами блюстители закона, потому никто кроме них даже представления не имел что там творится.

      Сол сперва из вежливости постучался, а затем, не дожидаясь пока кто-нибудь откроет, сам отворил дверь и ступил в входную комнату, захватив за плечо Джеффа. Второй, зашедши, изумился всему происходящему: два полицейских играли в карты, другой, судя по всему, хмельной, полулежа на единственном в холле стуле, изучал с необычайным интересом недавно выданную ему полицейскую дубинку, третий – имитируя рабочий процесс, издали наблюдал за игрой первых. Лишь единственный человек порядочно выполнял свою главную обязанность – встречать и вселять надежду в пострадавших, что посещали это место только в крайних случаях. Этим человеком был никто иной как Джон Донлон, который важно стоял у входа и задумчиво глядел куда-то в стену.

      – Здравствуйте, сэр!

      – А-а, что за черт!? – испугался он. -А, это ты, Сол. Мы ведь недавно виделись, что-то случилось? Кто это с тобой?

      – Это мой друг – Джефф Паркинсон. Он никогда не был тут, и я решил взять его с собой, показать, что значит “криминальная жизнь”!

      – Ха-ха!