Любовь с приправами. Владислав Писанов

было увито розами и виноградом. Живописность этого дома соперничала с его убранством запахами, одновременно дурманящими и веселящими прохожих.

      Фаэтон подкатил к большим, высоким воротам, которые почти сразу же пошли в движение, медленно распахиваясь обеими створками. В проёме взору открывался просторный двор, в дальней части которого возвышался великолепный древний особняк: с колоннами, ротондами, портиками.

      На высоком крыльце его уже появился сам хозяин – 46-летний князь Николай Фёдорович Хитрово, гусар, герой сражений с Наполеоном в составе Преображенского полка. Его лихо закрученные усы и вьющиеся бакенбарды ещё выдавали того вояку, хвата и гуляку, каковым прослыл он в полку и в петербургском свете.

      Николай Фёдорович был явно навеселе, в руках его был небольшой серебряный поднос с витыми бортиками, изображающими виноградную лозу. В центре подноса стоял изящный стеклянный графин с витым горлышком, рядом – небольшой бокальчик, наполненный золотистой жидкостью. Тут же – розетка в виде раскрытого виноградного листа, с горкой наполненная огромными чёрными и зелёными оливами.

      – Дорогому гостю, по русскому обычаю рюмочку с дороги! – воскликнул хозяин особняка, приближающемуся по ступеням Писани.

      – Не могу отказать столь радушному хозяину, – улыбнулся тот в ответ. Он взял бокальчик и одним махом опрокинул содержимое в себя, крякнул, закусил чёрной маслиной.

      – Хороша граппа! – воскликнул он, оценивая напиток. – А уж маринованных маслин, да такой величины, не едал, наверное, с детства. Удружили, князь….

      Они прошли в комнаты, где за толстыми каменными стенами их не доставало знойное итальянское солнце. Лёгкие ткани портьер, нежно развиваясь, намекали лишь на лёгкий ветерок, порхающий из одной залы в другую.

      – Рад личному знакомству, любезный Николай Фёдорович, – продолжил разговор Писани. – Премного наслышан о ваших доблестях и радушии в Санкт-Петербурге, и от Его Превосходительства, светлой памяти, фельдмаршала Кутузова.

      – Мой дорогой тесть изрядно преувеличивал мои скромные заслуги, хотя, надо признать, он был очень заботлив по отношению к дочерям и внукам. Получив от Вас недавнее письмо, мы ждали Вашего приезда с нетерпением.

      – Да-да, четыре года назад, перед своим уходом в лучший из миров, он просил передать своим далёким «флорентийцам» некоторые подарки, – с полупоклоном улыбнулся гость. – Простите, что добирался до вас столь долго, Государственные дела, сами понимаете…. Если Вас не затруднит, прикажите принести из фаэтона мой саквояж….

      Необходимые распоряжения были тут же даны, а мужчины сели за длинный стол в большой комнате, украшенной лепниной, античными статуями и большими вазами, старинными картинами и трофейным оружием на стенах.

      – Пока готовится праздничный ужин по случаю прибытия долгожданного тезоимённого гостя, позвольте предложить вам небольшой аперитив, mon ami, Николай Антонович, – широким жестом провёл над столом Николай Хитрово. – Устрицы под белое