Собрание сочинений. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

И тебя не попытаются потихоньку придушить.

      – Мудрый твой брат. Ты не в него ли?

      – Не от мудрости мой брат так поступил, а от безысходности. Тогда, после случая на плацу, он подошёл и потребовал от полковника извиниться перед женщиной. Тот и его послал куда подальше и пригрозил, что ему выше капитана не быть…

      – Ну и как? Стал майором твой брат?

      – Он – полковник.

      – Знаешь, в чём мораль твоего рассказа? – задумчиво произнёс Ковальский.

      – Я же сказал.

      Ковальский будто не слышал его, ответил не спеша:

      – Мораль в том, что можно оставаться самим собой, несмотря на грязь вокруг тебя и унижение. В любых обстоятельствах. Может, это трудно. Порой даже гибельно. Но только так складывается значительная судьба!

      Суслов долго молчал, потом раздумчиво произнёс:

      – Ковальский, ты мне непонятен: то ты мечтатель, поэт. Весь в стихах либо в философии. То такой твёрдый и рациональный! Ты кто вообще-то? Тебе мораль читать мне не под силу!

      – Ты у нас поэтом становишься, – парировал Ковальский.

      – Как это?

      – Последняя фраза, которую произнёс, вполне сойдёт за стихотворную строку. Ритмично очень.

      – Да? – неопределённо произнёс Владимир. – Надо же, я стал говорить стихами. Это к хорошему не приведёт…

      …Рассказ Суслова запомнился Александру и вскоре пригодился.

* * *

      – Послушай, Борис, – обратился утром следующего дня Ковальский к мастеру Мошкову, – Николай Алексеевич Долгов работал в цехе заместителем начальника. Как получилось, что сейчас на этой должности Бузулукский?

      – Очень просто. Бузулукский был начальником цеха в соседнем производстве. Там два цеха объединили в один. Он остался без должности. Тогда Долгова понизили, а его дали нам.

      – Долгова переместили безо всяких причин?

      – Чухвичёв упрекал Николая Алексеевича в мягкости и увлечении всякими экспериментами. Приструнить персонал некому. Приходится, мол, начальнику дисциплиной заниматься. Зато от Бузулукского одни накачки, но ни единой мысли. И дисциплины нет особой. Если что не клеится, все бегут к Долгову. Он все тонкости технологии знает. Ему беспрекословно и подчиняются. Это начальников, естественно, злило. Они как технологи слабы. Поэтому он обоим был помехой. Но и между собой начальник и заместитель не дружили. Разные очень. Одинаковы в одном: сами первыми решения не принимали.

      – Почему его не трогают?

      – Загадка. Бузулукскому всё сходит с рук. Правда, он ничего не нарушает: раньше времени с работы на рыбалку либо на охоту не срывается. Даже не курит и не пьёт. Аккуратист такой. Он это… – Борис запнулся, – …и жён чужих не трогает… ага… Такой положительный…

      – И не работает! – добавил Ковальский.

      – Точно – и не работает, как надо! Трудно зацепить его. Налицо безнаказанность бездействия. Ярмо для цеха этот Бузулукский.

      Ковальский стал внимательнее присматриваться