Даяна I. Стезёй Боли. Том 7. Виктор Сергеевич Викторов

впустую, начиная бежать за ним, когда становится слишком поздно.

      Время – беспощадно.

      Одних оно может исцелять, а других калечить, убивать.

      До встречи с Танатосом я даже не задумывался, что есть время? Но увидев его впервые понял – он и есть Время.

      Только Богу Смерти было подвластно полностью остановить его ход. Та жалкая попытка Тармиса и фокус с, якобы, остановкой времени не имел ничего общего с тем, что делал Танатос.

      Пустота. Вот чего не было у Тармиса.

      Именно это я ощущал сейчас, не чувствуя присутствия родной Мглы, не ощущая дрожи в ногах и усталости, не ощущая ничего. Просто застыл на том отрезке времени, который был угоден Танатосу. И если мой игровой аватар мне повиновался, то остальные присутствующие были лишены этой милости.

      Окружающее пространство виделось, как сквозь тонированное стекло, за исключением фигуры Бога и моей.

      – До недавнего времени казалось, что меня уже ничем нельзя удивить, – произнёс Танатос, осматриваясь вокруг.

      Спокойным шагом, будто по летнему саду, он направился ко мне, абсолютно не обращая внимания на собравшуюся толпу. Казалось, перед ним расступается само пространство, сминаясь, а затем принимая первоначальное положение.

      Может это какой-то иллюзорный обман, но он умудрился пройти сквозь застывший строй коротышек ни разу не зацепив никого, хотя я готов был поклясться, что между кучно стоявшими гномами даже кот бы не смог прошмыгнуть.

      – Ну здравствуй Первожрец Тиамат, – чёрные глаза бога смотрели на меня оценивающе. – Ты звал – я пришёл.

      Мне показалось, или в его голосе проскочили слегка насмешливые нотки? Да нет, быть этого не может.

      Тёмный костюм свободного покроя, чистенький и отутюженный, будто только из ателье, на плечах – плотный на вид плащ, скрепленный на груди замысловатой фибулой стального цвета, и всё тот же отрешённый вид, будто ничего сверхординарного не произошло.

      «Подумаешь, Алтарь отдали, эка невидаль. Да у меня дядя на алтарной фабрике работает. У него этих алтарёв – завались», – подумалось мне внезапно, хотя нынешняя обстановка явно не располагала к веселью.

      Скорее, наоборот – как бы не пришлось рыдать.

      – Приветствую тебя, Танатос, – я обозначил поклон. – Благодарю, что так быстро откликнулся на мою просьбу.

      – Да вот – пришлось, – теперь я убедился, что тень насмешки мне не почудилась. – Пока не стало поздно.

      Взглянув на божественный Алтарь, Танатос слегка поморщился, поскольку тело Гариона даже не думало исчезать, превратившись в скрюченную высушенную мумию. Щёлкнув пальцами, он снова обратил внимание на мою скромную персону, которая сейчас стояла и лихорадочно подбирала слова, чтобы сформулировать свою просьбу.

      – Так всегда. Рано или поздно настаёт момент, когда ко мне приходит каждый, – пояснил он.

      Мумия на алтаре рассыпалась прахом, который на моих глазах растворился, то ли просто исчезнув, то ли впитался в слегка светящийся камень.

      В непроглядной черноте глаз Бога промелькнули светящиеся искорки.

      – Позволишь? –