Страшные рассказы. Григорий Андреевич Неделько

полицейскому прострелили руку, но ментов было больше, и негодяев уложили. Стреляли недолго, правда, в итоге весь дом на ушах.

      Ошарашенный, я молчал.

      – Представляю, – продолжал управдом, – что бы с тобой могло приключиться, если бы ты вернулся минут на двадцать пять-тридцать пораньше. Где-то задержался?

      Теперь уж перехватило дыхание.

      – Задержался, – пробормотал я, попрощался с Николаем и отошёл в сторону.

      Отдышавшись, вытащил из кармана смартфон и набрал номер брата – почему-то сейчас захотелось позвонить именно ему, я даже не понимал почему.

      – Алло, – отозвался брат.

      – Здорово, – слабым голосом поздоровался я.

      Родственник немедленно насторожился.

      – Что с тобой? Ты какой-то сам не свой.

      Я вкратце пересказал события сегодняшнего вечера. На том конце трубки повисла странная тишина.

      – Алло, – произнёс я. – Ты там?

      – Да-да, – успокоил брат. – Я думал над твоей историей.

      – Представляешь, а?

      – Ещё бы.

      – Кстати, – слегка повеселев, вспомнил я, – тот мальчик передавал тебе привет. Ну, сын Крапивиных.

      Брат поцокал языком.

      – В этом и дело, – наконец откликнулся он, – у Крапивиных нет сына первоклассника.

      – То есть? – Замечание родственника озадачило меня.

      – Их сын, очень похожий на того, кого ты описал, умер как раз в восьмилетнем возрасте. Упал с горки на детской площадке и сломал шею.

      Не успел я осознать услышанное – подошёл полицейский и попросил разрешения задать пару вопросов и составить протокол. Говоря с ним, я думал лишь о том, что сказал брат…

      …С тех пор прошло немало лет. Страх забылся, удивление отчасти истёрлось из памяти, и всё равно не проходит и недели, чтобы я не проснулся посреди ночи, а проснувшись, не стал размышлять о том мальчике. О восьмилетнем мальчугане с бледной кожей. Мертвенно-бледной. И синими-синими венами. Я вспоминаю его слова и худенькую ручку с крошечной ладошкой, на которой лежали потерянные мной ключи. Потерянные ли?

      Я думаю и думаю, и с каждой проходящей минутой всё сильнее уверяюсь в мысли: на свете невероятно много непостижимых для нас загадок и секретов. Страшных, странных, сложных. Их гораздо больше, чем ясного и понятного. И, встретившись с новым чудом или кошмаром – как всегда, совершенно внезапно, – остаётся только надеяться на милосердие мира, посвящающего нас в свои великие, запредельные тайны.

      Средь пыли и мрака

      – Коля, – донёсся молодой и звонкий голос матери, – сходи в подвал за книгой.

      Десятилетний мальчуган с забавно вздёрнутым носиком и чёрными кудрями нехотя отложил сборник рассказов, который читал, и с ещё большей неохотой слез с кровати, чтобы спуститься по лестнице вниз.

      На кухне его ждала мать. Тридцати с небольшим лет, миниатюрная женщина с крашенными в светлое волосами выглядела очень ухоженной, а потому казалась моложе своего возраста.

      – Ма-ам, – заготовленно, но неуверенно запротестовал Коля.

      – Ну что опять? – устало раздалось