Кровавое зарево над Синаем. De Ron

а сам от мысли, что к ней притронется другой мужчина, сходил с ума!

      Раз она уходила с дочерью трёх лет, он тяжело переживал, заходя в детскую, видел пустую кровать, ни дочки – помпушки,ни игрушек, у него рвало крышу, чуть не рыдал. Но из-за мужской гордости сам не делал шаг на воссоединение. Но, Славу Богу, как-то в один из вечеров звонок в дверь, на пороге Алина с Ариночкой на руках:

      – Ну что, ты нас обратно пустишь?

      Его счастью не было предела.

      – Конечно, проходите!

      Сам все перевёз обратно. Он даже прослезился. Этим уходом она дала великий урок, после чего, он поджав хвост, завязал с лазанием и был больше с семьёй. Потом бизнес, переезд в столицу. Опять суета!

      – Да, – он говорил себе, – всегда главное упускаю в жизни – семью. Дочка с карапузика в принцессу превратилась, а я все ищу те же грабли, ноги чешутся, надо наступить. Ты скоро меня потеряешь! – повторил он её слова, закрывая папки с фото и отклоняясь.

      – Ну что, приехал в офис посмотреть фото? На улице дождь перестал лить. Проедусь по Москве – реке, немного развеюсь.

      На улице светило солнце, только лужи напоминали о дожде. Став на стоянку у первого причала, запрыгнул в первый водный транспорт с открытым верхом, сел за столик, играла тихая музыка. Заказал апельсинового сока свежо -выжатого, со льдом. Ветерок бил мягко в лицо, старый теплоходик с кафе над крышей тихо плыл по каналу. Сергей дальше вспоминал тот злополучный день скандала; Спустился на стоянку, выехал из подвального гаража, проезжая двор, принял звонок, на громкой Алина!

      – Мы готовы, где Павел?

      – Так ты мне ничего не сказала? Вы что, уже и билет приобрели?

      – Да! Мы тогда сами такси вызовем

      – Алина, зачем, я сам вас довезу. Спускайтесь. Он удивился, вот женщины! Надо – не дождёшься, прихорашиваться будут вечность, не надо – за минуту управляются.

      Девчонки молча сели на заднее сидение. Обычно дочка вперёд матери пытается сесть на переднее сидение, а тут молча, надув губы, сидит себе сзади и молчит. До аэропорта ехать не менее часа, весь путь в напряжённом молчании.

      – Да Сережа, как это ты довёл до такого? – спрашивал он себя. Москва в пригороде богато ухожена, что – то ещё осталось от лесов, все чистенько, приятные глазам домики.

      У аэропорта Сергей вышел их проводить, но жена категорично остановила:

      – Не надо, дальше мы сами!

      Его передёрнуло, но усугублять, ругаться не стал. Аэропорт, как сердце муравейника, разные типажи, цвет волос, кожи и разрез глаз. Одних подвозят, других отвозят. Таксисты с не совсем местным видом открывают и закрывают двери своих карет. Проводил по зеркалам, пока жена с дочкой не зашли внутрь аэропорта. Оплатив в терминале за стоянку, тронулся в сторону города…

      Какая-то девочка лет двадцати пяти, маленькая, тёмненькая, с хорошим голосом запела в живую:

      – А на теплоходе музыка играет....

      Сергей отвлёкся от воспоминаний, огляделся, держит в руках бокал и висит в своём мире, а рядом все столики заняты туристами из Китая