Избранное. Том 1. Александр Станиславович Малиновский

Неизвестно, какие жертвы, потери. Было желание скорее явиться на место.

      Оказалось, что уже ведутся работы по разборке завалов. Подключено министерство, объединение. Приехал бывший директор нашего завода Занин Кирилл Васильевич. В первый же день меня назначили начальником цеха на весь период восстановления, не освобождая от должности начальника производства. Так я и был на весь период аварийных работ на двух должностях. Срок на восстановление был дан короткий. К счастью, при взрыве и пожаре серьезных жертв не было. Три человека обгорели, причем, двое получили легкие ожоги. Все сложилось относительно благополучно.

      О восстановительных работах говорить сложно. Это работа на износ, круглые сутки. Но трудность была не в этом. У меня не закрылась рана, из нее постоянно сочилась жидкость, и я оказался в непростом положении. Я не мог отказаться от назначения, потому что это было бы похоже на признание своей неспособности в необходимый момент сделать то, что нужно. Знал и понимал, что я один из тех, кто может успешно возглавить восстановление; несколько лет работал начальником этого цеха, знал технологию, людей.

      Никому не сказав о своей проблеме, взялся за работу. Надо было перевязываться. Не стал ходить так часто к медсестре, как раньше. Задача состояла в том, чтобы не падала повязка с ноги. Время было спрессовано, много решений, масса народа, сотни монтажников. А у меня на ходу временами спадала повязка на ботинок и я ее подхватывал. Неудобно было…

      В один из дней я решил съездить к медсестре и основательно поговорить с ней и врачом. Почему рана не зарастает, ведь после операции прошло более месяца? Доктор завел меня в процедурную, снял повязку, и тут я услышал ругань и проклятия. Все это наполовину с нецензурной бранью. Успокоившись, пояснил, что в мою рану после операции были вставлены три резиновые трубки, чтобы дренировалось все то, что скапливается в ране. Сестра, которая должна была в свой срок вынуть эти дренажи, вынула только два, а третий забыла или не увидела. Все тридцать дней в ране была четырехсантиметровая трубка из красной резины, которая не давала зарастать тканям. Когда он вынул эту злосчастную трубку и показал мне, то было чему удивиться. Она была практически изжевана, вся в дырочках, организм ее переваривал. Наверное, еще бы месяц и эта трубка рассосалась. После того, как вынули дренаж, через неделю рана затянулась и сразу зажила. Так что у меня появилась возможность благополучно восстановить цех…

      И мы его восстановили. Хотя в отпуск я так и не сходил. И после этого еще четыре года подряд не отдыхал. О том, что восстанавливал я цех с повязкой, с незаживающей раной, до сих пор знает только жена, ну и теперь мой черный ящик.

      Вспомнилась картинка из далекого детства. Я сильно болел, простудился. Который уж день лежу в постели, на день перебираясь в прохладную, выложенную из самана погребицу. Она на меня производит чарующее впечатление. За ларем я нашел почти новенькую книжку «Казаки» Льва Толстого и, потрясенный красотой и яркостью открывшейся мне