Голоса на обочине. Александр Станиславович Малиновский

пенсии!

      Собеседница её повернулась к говорившей всем корпусом. Да так, что кресло под ней колыхнулось из стороны в сторону. Поинтересовалась:

      – Как же ты отомстишь?

      – А вот так! Возьму три миллиона рублей в кредит в государственном банке. И раздам студентам. Они у соседки моей живут. Насмотрелась. Без ничевошеньки маются.

      – А дальше?

      – Что дальше? Возьму – отдам студентам! И помру. Взятки с меня гладки!

      Соседка громко удивилась:

      – Голубка дряхлая моя, кто ж тебе даст-то? Три миллиона!

      У тебя ж поручителей нет! Это раз! Кто поручится? Второе: нужен залог! А твоя однокомнатная хрущёвка – кому нужна?

      – Не дадут? – спокойно удивилась «голубка».

      – Не дадут! – последовал уверенный ответ.

      Наступила было значительная пауза, но «голубка» встрепенулась и пролепетала, будто прошелестела маленькими и лёгкими крылышками:

      – Тогда я приму свои категорические меры! Отомщу всё равно! За всех!

      – Какие такие меры?

      – Буду как можно дольше жить! И пусть маются со мной – платят мне мою законную пенсию. Для меня оскорбительно маленькую, а для них – сверхнепосильную!

      – Не надорвались бы, – скороговоркой отреагировала соседка и забегала суетливо взглядом по ряду светящихся электронных табло, боясь пропустить свою очередь.

      «Голубка» сидела неподвижно. Глядя остановившимся взглядом поверх голов рядом сидящих.

      Что она видела? И о чём думала? Наверняка не о злосчастном пуде золота печалилась. Скорее, о том, чему нет цены, нет измерения: о загубленных в лихие годины жизнях печалилась…

      Петька-здвездочёт

      На носу учебный год. Начали съезжаться в интернат его шумные воспитанники. Среди них неприметный четвероклассник Петька. Новенький.

      Вечером – отбой. А Петьки нет! Ушёл из интерната? Куда ушёл?

      ЧП! Обыскали все помещения. Нет Петьки! Слышу какой-то шум на верху здания интерната. Я – к пожарной лестнице! По лестнице – наверх, к потолку! Вот он – люк! Не закрыт. Я – на чердак! С чердака – на крышу! А там, вот он: сидит на шифере Петька. И смотрит…

      – Ты чего тут?

      – Марь Ивановна, какая тут красота! Интересно так! Вот, посмотрите, – и тычет пальцем в небо.

      У него и в голове нет мыслей о том, в каком я состоянии.

      – Смотрите! Вон лес, а за ним горы… А за ними что? И что за горизонтом? Это ж так интересно!

      Я вытянула шею, смотрю.

      – В нашем посёлке все дома одноэтажные, а здесь! Как здорово! Я не ожидал такого… Думал, скукота будет в интернате.

      Встал, схватил меня за руку:

      – Смотрите, одна звезда за другой гонится!

      Смотрю. И правда: две таких крупных звезды на небе! Летят вместе вниз. Гляжу и не могу оторваться: завораживает.

      – Марь Ивановна, темно ведь как! Они, наверное, разбились?

      Их не стало… А осколки куда подевались? Марь Ивановна? Их кто-то там за горами подберёт? Уже четыре звезды так упали. Как вы думаете, у нас что-то похожее на тунгусский