В плену обстоятельств. Мира Форст

заснул. Лишь через пару часов его тяжелая рука скатилась с моего плеча, и я смогла ускользнуть.

      – Малена, я же ясно дал понять, что ванну мы будем принимать вместе, – вальяжно развалился в кресле муж.

      – Прости, – начала оправдываться я, в панике наблюдая, как полностью голый Риорк поднимается с кресла.

      – Ты что, боишься меня, малышка? – подошел он совсем близко. – Разве ночью тебе не понравилось? – нехорошо глядел он.

      – Риорк, ночью мне было больно.

      – Так и должно быть. Ведь до меня ты не знала мужчину. Сейчас будет легче.

      – Сейчас?! – ужаснулась я.

      На мои крики никто из слуг не зашел в комнату. И все последующие дни, месяцы и годы, проведенные в этом замке, никто из них не задал мне ни единого вопроса и не справился о моем состоянии.

      – Завтра еду в столицу по делам службы. Вернусь через месяц, – сообщил мне муж через две недели после нашей свадьбы, через две недели каждодневного насилия.

      Я обрадовалась.

      – Чем займешься? – спросил он ласково.

      – Навещу папу.

      – Отличная мысль. Малена, только не забывай, что твоему отцу уже семьдесят четыре года. Не стоит волновать его, – как бы между прочим предупредил меня Риорк.

      Я и не собиралась никому рассказывать. Что родитель мог сделать? В Грое запрещены разводы. А шокировать престарелого отца описаниями того, что вытворяет всеми любимый князь Грожбурский с его дочкой в спальне, я не стану. Синяков по всему телу, следов от веревок на моих запястьях и пятен от удушения на шее, он тоже не увидит, их скроет наглухо закрытое платье.

      – Папа, как я рада тебя видеть! – постаралась придать своему голосу беззаботности.

      – Дочка, ты как раз вовремя, – обнял меня отец. – У меня есть для тебя хорошая новость.

      Мы прошли в его кабинет, и папа, будучи в состоянии радости и, не замечая моей подавленности, протянул мне лист бумаги, исписанный мелким почерком. Внизу текста красовалась яркая печать.

      – Пап, скажи своими словами, – взмолилась я.

      – Ладно-ладно, – забрал он листок. – Как ты знаешь, после побега твоей матери, я не раз обращался к королю Броку за разрешением дать мне развод.

      – Неужели согласился? – затеплилась во мне надежда также разрешить свою ситуацию.

      – Нет. В этом плане король непоколебим. Традиции, и все такое…

      – Тогда чему ты радуешься? – сникла я.

      – Малена, я уже стар и могу отдать Богу душу в любой час. Лишь одно обстоятельство до сей поры тревожило меня. Что после смерти все мое немаленькое состояние отойдет этой недостойной женщине, твоей матери. Ты, конечно, теперь хорошо пристроена и князь Грожбурский богат прилично. Но, я не хочу умирать, осознавая, что всем моим имуществом завладеет Элоиза. Так вот, дочка, король вошел в мое положение и заверил бумагу, что ты отныне моя единственная наследница.

      – Так это королевская печать? – взяла я опять листок в руки, с интересом рассматривая королевские вензеля.

      – И личная подпись короля Брока, – подтвердил отец.

      – Папа, умеешь