Африканский след. Фридрих Незнанский

поступления новых больных, порой доставленных сюда на специальном самолете из той же Чечни… Чаепитие в обществе ночной дежурной, ставшее здесь традиционным завершением «суток» задолго до появления Лили, давало возможность войти в курс того, что успело случиться в ее отсутствие. Но сегодня никакого чаепития явно не предполагалось, сестринская была пуста, а чайник «Тефаль», который девушка успела потрогать уже на ходу, холодным.

      – Как хорошо, что ты уже здесь! – Инночка, у которой Лиле и предстояло принять дежурство, едва не сбила Рассадину прямо в дверях. – Я буквально с ног валюсь…

      Она и правда почти свалилась на узкую белую кушетку, и Лиля отметила, что впервые за два месяца работы видит всегда ухоженную и тщательно накрашенную медсестру, никак не тянущую на свои тридцать лет, со смазавшейся косметикой и темными кругами под глазами.

      – У нас ЧП, мало того что крупная шишка из Генпрокуратуры, так еще и жертва теракта… О взрыве в детдоме слышала?

      Лиля ахнула:

      – В детдоме?!

      – Детка, да ты что?.. По всем каналам передавали, уже почти сутки только об этом и говорят… А-а-а, ты ж наверняка все продрыхла!

      Инна устало усмехнулась:

      – Я совсем забыла, что сегодняшнее дежурство у тебя вместо Марины, не по графику, второе подряд… Вот подфартило нашей Марише, как всегда, небось уже валяется на морском песочке пузом кверху… А мы…

      Далее она коротко поведала Лиле о том, что случилось в Мневниках, и задумчиво покачала головой:

      – Честно говоря, не думаю, что он выживет. Он же был доставлен весь в кровище. Правда, потом выяснили, что это была в основном кровь его товарища, который закрыл его собой. Просто жуть взяла! Но и сам тоже пострадал: масса порезов, ссадин, ужас. Вызывали самого Раппопорта, всю ночь реаниматоры откачивали. Электрошокер, искусственная вентиляция – трудно передать, что было, всего полтора часа назад закончили… Профессор, кстати, спит в ординаторской, отключился буквально через десять минут после того, как вернули, как импульсы пошли.

      – А больной, что с ним сейчас и почему ты считаешь, что он…

      – Тут и считать нечего, – перебила ее Инна. – Больной в коме, а на моей памяти из виданных мной коматозников был всего один случай, когда человек выбрался… Сказать тебе, сколько их, таких, я здесь видела за десять лет?..

      – Ты говорила, он шишка?..

      – Ну!.. То ли помощник, то ли заместитель генпрокурора, точно не помню… Во всяком случае, начальство подняло на ноги из-за него всех кого надо и не надо. Хотя лично я про него отродясь не слышала… Погоди, сейчас я тебе скажу, как его зовут, карту, как ты понимаешь, заполняла я… Черт, фамилию помню, смешная такая фамилия – Турецкий! А вот имя – хоть убей… Эй, Лиль, ты чего?..

      Как ни устала Инна после хлопотной ночи, ее наблюдательность все же притупилась не до такой степени, чтобы не увидеть, как побелела и буквально обмерла на месте молоденькая медсестричка.

      Некоторое