Три недели с леди Икс. Элоиза Джеймс

мрамора.

      – Все эти люди ничуть не похожи на англичан, – сказала Индия, втайне гордясь тем, что умудрилась заметить особенности лиц персонажей.

      – Возможно, это греки, – сказала Аделаида. Она любовалась бронзовой статуей. – А знаешь, вот это, возможно, работа самого Челлини.

      Индия понятия не имела, кто такой этот Челлини. И сомневалась, можно ли назвать «статуей» изображение нескольких персонажей. Или это уже «композиция»?

      Она подошла к Аделаиде, пристально рассматривающей статую сзади. Ноги обнаженного мужчины были на удивление волосатыми. А еще у него был хвост…

      Индия сморщила носик:

      – И это называется мужчиной?

      – Не будь ханжой, дорогая! Ничего не может быть хуже английской леди, не ценящей искусство, особенно если это коллекционная бронза, датируемая, возможно, началом шестнадцатого века! А судя по копытцам и хвосту, перед нами сатир.

      – Что такое сатир?

      – Полумужчина-полукозел, существо из греческой мифологии. В свое время гувернантка не слишком заостряла мое юное внимание на сатирах, ведь они такие… шалунишки! – Достав из ридикюля монокль, Аделаида принялась рассматривать постамент. – О да, очень похоже на клеймо Челлини!

      У козлоногого существа была необычайно красивая мускулистая спина – такой не бывает у англичан, подумала Индия. И пусть для леди это не совсем прилично, но она залюбовалась его ягодицами, весьма красиво очерченными. И тоже очень мускулистыми…

      – Бенвенуто Челлини – один из известнейших итальянских скульпторов эпохи Возрождения, – сказала Аделаида. – Мой муж в свое время приобрел за бешеные деньги серебряный поднос с изображением Нептуна. Обнаженного, естественно, – так что даже в присутствии друзей пользоваться им было рискованно… – Она мечтательно вздохнула.

      Покойный лорд Свифт славился эксцентричными выходками. И привык сорить деньгами. К счастью для Аделаиды, он умер прежде, чем успел промотать все свое состояние.

      Сатир, однако, не прозябал в одиночестве – он обнимал девицу. Одна рука козлоногого обвивала ее талию, а вторая была воздета в воздух. И они целовались…

      И хвостатый кавалер, и его дама были совершенно обнажены.

      – Хвала Господу, что твоя матушка не воспитала тебя в избыточной строгости, иначе ты просто лишилась бы чувств, – заметила Аделаида, любуясь обнимающимися любовниками.

      Это была сущая правда: мать Индии предпочитала плясать нагой при лунном свете, нежели воспитывать дочь. Как бы там ни было, вид скульптуры заставил Индию скорее сладко затрепетать, а вовсе не упасть без чувств.

      – Думаю, что сатир – это одно из воплощений бога Бахуса, – продолжала крестная. – Видишь, у него на голове венок из виноградной лозы? Впрочем, скорее, это один из верных последователей Бахуса – бог едва ли мог быть козлоногим…

      Индию же куда больше занимало то, что происходило у этой влюбленной пары ниже пояса, однако ничего не смогла разглядеть: фигуры слишком тесно прильнули друг к другу.

      Аделаида