Жуткое дальнодействие. Денис Прошкин

через мгновение становится прошлым. Которое запомнится навсегда.

      Сегодня понедельник. Я оторвал листочки предыдущих дней. И даже завтрашний. Вряд ли утром возникнет необходимость это сделать.

      Вышел из кухни. Включил в коридоре тусклый торшер. У входной двери стояла зашарпанная картонная коробка. Туда я собрал последние оставшиеся после нее вещи. Хотелось в сотый раз перебрать их, почувствовать отпечатки ее прикосновений. Я достал из коробки аккуратно сложенный рисунок, который был нашим любимым. Красный фон и мягкое желтое солнце. Это закат. Я придумал, а она согласилась. Я, конечно, смеялся. Ну а почему нет? Пояснил, и стало понятно, что закат. Так эту «картину» и стали воспринимать. В рамку вставили и радовались. Повесил на прежнее место. Над головой. Она говорила, будто мы на теплой земле, под закатом. Да, интересно, где она сейчас?!

      Где-то я слышал фразу: «Открытая бутылка – это издевательство над организмом». Рано или поздно ты ее выпьешь, но содержимое уже потеряет свои свойства. Странная философия. Но понятная для ума. Есть в этом что-то истинное. Некий принцип. Принцип, который я до сих пор не нарушал. По телу пошла дрожь. Трясущимися руками я обулся, взял коробку и вышел.

      Город, покинутый мной, остался прежним. Казалось, ничто не было способно переменить его размеренно текущую жизнь. Узкие улицы, умытые солнцем, лениво вползали в шумные блестящие проспекты. И тусклые вечерние фонари заливали все это желтым. Раздражающее однообразие. Но я любил его. Любил, как умею любить.

      Перешел на другую сторону улицы, прижимая к себе коробку. Замерев перед высоким монументальным зданием. Окна горели ярко-желтым. Большие стеклянные двери переливались отражениями, распахиваясь с каждым выходящим из них человеком. Внутри меня что-то взбунтовалось и, не имея никакого сопротивления, вырвалось наружу. Стало легче. Но не настолько, чтобы добраться до кровати и затихнуть.

Она

      – Сражайтесь за ценность своей личности! Будьте собой – истинной перед каждым, кто смотрит вам в глаза и говорит с вами. Понимаете, о чем я?

      Внимательная слушательница кивнула. Я заметила, как с каждым моим словом острые косточки ее худых плеч расправлялись, точно крылья новорожденного неуклюжего цыпленка. Она выпрямлялась, словно заново рождалась, и даже ее блузка цвета серого желтка натянулась, облегая форму груди.

      Моей воодушевляющей речи мог позавидовать даже король, отправляющий свое войско на смертный бой.

      – Вы горды, – со страстью продолжала я. – Но вы уже настолько несчастны, что во всем считаете виноватой себя. А это что?

      – Что? – ожидая приговора, округлила глаза несчастная.

      – Предательство! – выпалила я. – Вы предаете свои добродетели и саму себя. И сами того не замечаете. Боритесь и отстаивайте себя в глазах каждого, кто посмеет вами пренебречь. Вы яркая, умная, обворожительная женщина!

      – Я? Такая?

      – Именно такая!

      «И когда это я решила раздавать советы?!» – пробежала параллельно мысль.

      – Мне