Черная эстафета. Владимир Васильев

на камбузе, устроил себе форменный праздник живота, попутно выдув шестую часть винного запаса, оставил приборку на завтра и отправился спать.

      «Карандаш» к этому моменту успел совершить две пульсации и просчитывал третью. Отложив исполнение прыжка, Войцех с чистым сердцем побрел в каюту.

      Он никогда не оставлял икс-привод активным, если ложился спать. Вероятность сбоя достаточно мала, но она все равно ненулевая. Одно дело, когда капитан бодрствует, пусть даже и возится на кухне. И совсем другое – когда спит. Войцех где-то в самой глубине души очень боялся проснуться и обнаружить «Карандаш» в мрачной пустоте, где не видно ни одной звезды, в каком-нибудь нулевом измерении, за подкладкой мироздания.

      Почему-то казалось, что прыжок в ничто может произойти только когда капитан спит. Только когда живой человек не успеет вовремя вмешаться в работу автоматов. Если же за ними присматривать – ничего страшного не в состоянии случиться.

      Суеверие, конечно. Но Войцеху было спокойнее придерживаться суеверия, чем спать при активном икс-приводе.

      Наверное, у каждого яхтсмена-одиночки, у каждого человека или чужого, неразрывно связанного с космосом и полетами, есть такой бзик. Иррациональный, подсознательный. И неискоренимый.

      С момента пробуждения началось утро. Войцех поднялся со смутным ощущением пережитой тревоги – так бывает, когда неким недокументированным чувством улавливаешь чужой взгляд в спину или приближающуюся опасность. Ощущение было слабым и мимолетным, оно могло бы возникнуть, если бы Войцех спал где-нибудь в общественном парке на Офелии и случайный ночной прохожий вдруг принялся бы разглядывать спящего Войцеха. Но не очень долго разглядывал, потому что пристальный взгляд обычно Войцеха будил. По крайней мере, так бывало раньше.

      Чертыхаясь и проклиная дремучее подсознание, Войцех поплелся в душ. Ну в самом деле, кто может рассматривать яхтсмена-одиночку, волею фрахта занесенного в сущую глушь, в медвежий угол Галактики? Разве что отражение в зеркале.

      «Карандаш» дрейфовал с полностью просчитанным очередным прыжком и ждал санкции капитана. Через полчасика взбодрившийся и подкрепившийся остатками вчерашнего пира Войцех привычно засел в любимое кресло перед головным пультом.

      – Поехали? – с легкими вопросительными интонациями в голосе вздохнул он, активируя икс-привод.

      А потом задумался. А откуда, собственно, вопросительные интонации? Вроде как разрешения спрашиваю… И это чувство чужого взгляда еще дурацкое…

      Войцеху вдруг стало на редкость неуютно в любимом кресле. На корабле словно бы завелся призрак.

      Дальнейшие действия Войцеха были совершенно бессмысленными с любой точки зрения. Но он не смог себя сдержать.

      В течение двух с лишним часов он с маломощным бластом в руке обшаривал все помещения «Карандаша». Самым пристальным образом, и даже логи следящей системы и контроль перестали казаться весомым аргументом. Заяц на корабле всегда оставляет следы, особенно если