Ковид. Вымирание. Андрей Щукин

Спать приходилось на полу, еду покупать за собственные деньги, а лекарства и медикаменты вытребовать со скандалом.

      У нескольких человек уже наблюдался жар, других мучал кашель или иные боли. Ирина, укутавшись в защитный костюм, взирала на душераздирающие картины с неподдельным ужасом. По какому-то чудесному стечению обстоятельств она всё еще чувствовала себя здоровой, а повторные тесты не выявили коронавирусной инфекции. Каждые полчаса она звонила или писала домой – шестилетней дочери и своей матери.

      – Тесты не показывают, что я заражена, – продолжала спор Ирина Небесная.

      – Да, но они также не показывают, что вы здоровы, – бодро отвечала старшая медсестра.

      Наконец после тридцати часов неопределенности на участников оркестра оформили документы и сказали готовиться к отъезду в ковидный обсерватор. Ирина в списке не значилась.

      – Но домой мы вас тоже пока не можем отпустить, – повторила медсестра и попробовала изобразить дежурную улыбку. Получилось нечто похожее на оскал.

      – Тогда я поеду с моими коллегами, – настояла скрипачка.

      Через час к крыльцу подъехал автобус, в который пациенты проследовали через защитный рукав, словно в аэропорту. К удивлению Ирины, кроме медсестер в автобусе присутствовал юрист, который бодро зачитал отнятые права.

      – А также согласно свежим поправкам в Конституцию с сегодняшнего дня вам запрещено подходить ближе, чем на два метра к здоровым людям, – закончил он череду ограничений.

      Настроение у пассажиров ковидного транспорта было подавленное. Озвученные правила пока что к Ирине не относились, но она почувствовала себя заключенной.

      – Чтобы всякий раз не делать полный вариант теста, вам в кровь вводится специальный маркер, – холодно пояснила медсестра, – У здорового человека он растворяется через полчаса после введения, у вас он останется в крови на несколько месяцев, после чего процедуру следует повторить.

      В каждом районе Санкт-Петербурга к двадцать второму году построили гигантские обсервации на пять-семь тысяч пациентов, профилированные под инфицированных коронавирусом граждан. Их наспех продуманное устройство напоминало лагеря для беженцев. Об этих суровых, злачных местах ходили разнообразные слухи: от бесследно пропадающих пациентах, до существования внутри банд, контролирующих микрорайоны учреждений. Чтобы получить билет на свободу и один из четырёх официальных ковид-статусов, требовалось продержаться внутри две-три недели.

      Автобус въехал на Крестовский остров и проследовал мимо заброшенного парка аттракционов, превращенного в коммерческую площадку для игры в страйкбол. Впереди виднелся бывший стадион «Газпром Арена», являющийся самым большим обсерватором Санкт-Петербурга. Он имел мощность в двенадцать тысяч человеко-мест. На центральной платформе, где раньше располагалось футбольное поле, был возведен мини город, походящий с высоты двадцатиметровых трибун на африканские трущобы.

      Первым делом