Истории золотого века. Джеймс Болдуин

говоря, что мой дед ворует чужой скот, и говоря о Гермесе как о моем прадеде?

      – Они рассказывают странные истории об Автолике, вожде горцев, – ответил Фемий, – но правдивы ли их истории или ложны, я не могу сказать. Старик, который говорил с тобой, родом из Коринфа, где когда-то правил Сизиф, самый жестокий и коварный из царей. Из Коринфа Сизиф посылал корабли и торговцев по всему миру; и все богатства Эллады могли бы принадлежать ему, если бы он только любил истину и справедливо относился к своим ближним. Но в его душе не было чести; он предал своих самых дорогих друзей ради золота. Он даже раздавил огромной каменной глыбой чужеземцев, которые пришли в Коринф, чтобы обменять свои товары. Говорят, что однажды давным-давно Автолик спустился ночью в Коринф и увел весь скот Сизифа, согнав его на свои большие пастбища за Парнасом. Вскоре после этого Сизиф смело отправился во дворец твоего дедушки и сказал:

      – Я пришел, Автолик, чтобы вернуть себе свой скот, который ты так любезно пас.

      – Это хорошо, – отвечал Автолик. – Иди теперь, пройдись среди моих стад, и если ты найдешь какою-нибудь животинку с твоим клеймом на шкуре, она твоя: гони её обратно на свои собственные пастбища. Такое же предложение я делаю каждому, кто приходит ко мне с претензиями по поводу своего скота.

      Тогда Сизиф, к великому удивлению твоего дедушки, пошел бродить среди его бесчисленных стад и выбрал свою скотину, не допустив ни единой ошибки.

      – Разве ты не видишь мой инициал под копытом каждой из этих коров?11 – спросил Сизиф.

      Автолик сразу понял, что его перехитрили, и он охотно подружился бы с тем, кто был более хитрым, чем он сам. Но Сизиф поступил с ним вероломно, как и со всеми, кто ему доверял12. И все же люди говорят, что теперь, когда он мертв, он получил свою награду в Аду; ибо там он обречен на нескончаемый тяжкий труд по поднятию тяжелого камня на вершину холма только для того, чтобы увидеть, как он снова скатывается на равнину.13 Именно от него люди научились называть твоего деда Царём скотокрадов; насколько это справедливо, ты можешь судить сам.

      – Ты объяснил часть того, о чем я тебя спрашивал, – задумчиво сказал Одиссей, – но ты не ответил на мой вопрос о Гермесе.

      – Я отвечу на это в другой раз, – сказал Фемиус, – потому что завтра мы должны возобновить наше путешествие, и я должен сейчас идти и привести все в готовность.14

      – Но что тебе пообещал оракул? – удивленно спросил Одиссей.

      – Пифия ответила на мой вопрос, – сказал бард. – Я спросил, какая удача должна сопутствовать тебе в этом путешествии, и оракул дал такой ответ: – «К дому и родным он вернется в целости и сохранности еще не скоро. С заслуженными шрамами, встреченный триумфальной песней».

      – Что это значит? – спросил Одиссей.

      – Только то, что там написано, – ответил бард. – Все, что сейчас нужно, это то, что мы должны внести свой вклад, и удача, несомненно,

11

Рассказывают, что однажды Сизиф вырезал на нижней стороне копыт своих коров монограмму SS.

12

Оставив свидетелей разбираться с вором, Сизиф поспешил в его дом, вошел через парадный вход и, пока на дворе гудела ссора, разделил ложе с дочерью Автолика Антиклеей, которая была замужем за аргивянином Лаэртом. От Сисифа у нее родился Одиссей, причем то, как он был зачат, вполне объясняет его всегдашнее хитроумие.

13

Я и Сизифа увидел, терпящего тяжкие муки. Камень огромный руками обеими кверху катил он. С страшным усильем, руками, ногами в него упираясь, В гору он камень толкал. Но когда уж готов был тот камень Перевалиться чрез гребень, назад обращалася тяжесть. Под гору камень бесстыдный назад устремлялся, в долину. Снова, напрягшись, его начинал он катить, и струился Пот с его членов, и тучею пыль с головы поднималась,

14

Говорили, что Автолик был сыном Гермеса, несомненно, из-за его проницательности и репутации воришки. О Гермесе иногда говорят как о боге воров.