Маски ужаса. Владимир Горбунов

кричало.

      – Ну заткнись же! – прокричал я.

      Оно орало и дёргалось. Я нервно отрезал кусок от его ноги и забил этот кусок этому в рот. Оно хлюпало и наконец заткнулось. Шпагатом и сапожной иглой я зашил этому рот. Это бумажное чудище смотрело на меня пустыми глазами.

      Вот так бы сразу. Ты всего лишь бумажная хрень. А орёшь как…

      Голова болела, стучало в висках. Я снова взял охотничий нож и вспорол брюхо бумажному тихоне. Из утробы вывались трубки, полиэтиленовая требуха. Потёк красный сок. Кажется, оно убедилось, что ненастоящее, замолчало и перестало дёргаться. Я с облегчением вдохнул. Боль утихла. Я сел на кресло. Наконец настала тишина.

      Выдохнув с облегчением, я упаковал чудище в пакет и понёс сжигать его в печи в подвале.

      7＊

      Константин очнулся в кресле. Было тихо. Руки были липкими. Врихт присмотрелся. Руки были в крови. Константин осмотрелся. Посреди комнаты лежало расчленённое тело Ольмута. Отрезанная голова Ольмута, с выколотыми глазами, стояла на столе. Константин нервно засмеялся. Слёзы текли из глаз.

      – Твою мать. Теперь вряд ли получится договориться с листьями. Кто я на самом деле? -произнёс он и ударил кулаками в стену.

      Он выбежал из бара сбив с ног пару человек. На улице была ночь. Он присел на асфальт и облокотился на стену. Ливень. Кровь с рук и одежды смывалась тугими струями воды.