Таифская роза Адама. Иман Кальби

порока. И даст обязательно. Изопьёт до дна их неопытность и нежность, сравнимые лишь с шелком лепестков его таифских роз.

      Высокая упругая грудь колыхалась от каждого порывистого вздоха – и это заставляло его член уже сейчас болезненно наливаться диким желанием попробовать ее, пригубить – прямо здесь жестко отыметь, показав ее место, но он осознанно оттягивал этот неизбежный момент. Слишком легкая победа всегда имеет оскомину зеленого, неспелого фрукта. Вымученная победа – напротив, отдает несвежей приторностью перезревшего. В этом мире все должно быть в свое время и на своем месте. И тогда он решил посмотреть на ситуацию философски – как учил его наставник по кунг-фу. Все неслучайно. И она сейчас перед ним на коленях неслучайно…

      Эта девчонка ворвалась в его жизнь именно тогда, когда он нуждался в этом больше всего. Когда стало невыносимо скучно и пресно. Что ж, Вселенная в очередной раз на его стороне – он с благодарностью примет ее подарок, пусть даже сам подарок пока и не в восторге от своей участи…

      –Кто тебя нанял?-ответь на вопрос, – и возможно, я сохраню твою жизнь…

      –Я не знаю, кто… Я только исполнитель…-отвечает она бесстрашно.

      –Сколько? Сколько стоила моя жизнь?

      –Достаточно.

      –Зачем заниматься убийствами? Ты красива, могла заработать и тем, ради чего я пригласил тебя сегодня на ужин.

      –Я не продаю свое тело, – отвечает с вызовом, все так же отчаянно и дерзко. Искренне.

      Он ухмыляется, в очередной раз оглядывая ее.

      –У всего есть цена, Ника…

      –У меня – нет… – прожигает его ненавистью.

      –Есть… Я заплачу тебе очень высокую цену, виолончелистка – я заплачу тебе твоей жизнью. А за это ты станешь моей рабыней. Будешь делать все, что я тебе прикажу.

      –Нет… – снова протест, снова шквал ненависти.

      – Будешь. Или твои товарки по сцене – Марта и ее девочки, а еще твой старенький учитель в консерватории, дружбой с которым ты так дорожишь, лишатся сегодня же ночью своей жизни вместо тебя.

      Она дергается от его слов, как от удара плетью.

      –Ненавижу… – выдыхает – и ее глаза увлажняются, от чего они делаются похожими на два огромных черных бриллианта.

      –Ненавидь… Мне плевать…

      –Ненавижууу…

      Это ее «ненавижууу» еще долго звучит в его ушах, дребезжа навязчивым, изматывающим звоном. Он возвращается в своей кабинет, снова плюхается за стол, снова набирает полный рокс виски со льдом…

      Делает пару глотков – дверь настежь распахивается. Подобрав шлейф, в комнату врывается Кейтлин.

      – Хабиби (араб.-любимый), я в шоке! – начала она горячо и взволнованно, вызвав волну необъяснимого раздражения во всем его нутре.

      Подбежала к Адаму, упав перед ним на колени, начала покрывать поцелуями его ноги прямо поверх брюк.

      –Мое сердце разрывается от мысли, что могла сотворить эта гадина! Она за все мне ответит! Я ей это так с рук не спущу…

      –Полно,