Две вдовы Маленького Принца. Анастасия Александровна Калько

пятятся назад, – глубоким чистым баритоном запел Томилин, и Наташа сразу представила себе ранний зимний закат над лесом, ясное небо цвета малинового сиропа с медом, сверкающий всеми цветами радуги под лучами заходящего солнца снег – и недружелюбно чернеющую на другом конце белого поля лесополосу… И бегущего к ней через поле на лыжах совсем еще юного, охваченного тревогой Славу Томилина…

      – А мне – вперед, а мне – туда,

      Где чернота, где темнота,

      Где гневно стонут провода,

      Где бродит чья-нибудь беда,

      Где руки тянет человек -

      А всюду только белый снег,

      И не дыханье, и не смех -

      Холодный льдистый белый снег…

      Наташа хорошо помнила, как шесть лет назад сама была в такой же ловушке. Ее планомерно загоняли за красные флажки, и никому до этого не было дела, никто из благополучных обывателей не видел, как рядом гибнет молодая женщина. И она – пусть это и происходило летом – была, как в том самом белом, холодном, льдистом плену без надежды на спасение, не видя выхода. И, если бы не Белла, Фима, Витя и Игорь… Если бы они вот так же не поспешили "туда, где стонет чья-нибудь беда"… "Не знаю, была бы я сейчас жива…"

      – Деревья пятятся назад

      И приглушают голоса -

      Там солнце, небо, там сады,

      И что им до чужой беды!

      Наташа вздохнула, чувствуя, как сжимается горло от волнения – редкое явление. Она поразилась: как Вячеслав, с которым они были едва знакомы, почти дословно несколькими песенными фразами воспроизвел то, что случилось с ней в те месяцы – в марте 2014-го и в июне 2015-го года; испытания, которые обрушились на нее, ту безвыходную ситуацию, в которой она оказалась, и друзей, готовых прийти на помощь; готовность бороться с обстоятельствами и с самим собой, побороть нерешительность, страх, мысли "как бы самому не встрять". Не отступить, философски рассуждая "если жизнь ставит тебе препоны, лучше отступить" или "А может, у него судьба такая, замерзнуть в лесу, чтобы волчица могла сытно поужинать и досыта накормить молоком своих волчат; таковы законы природы, и вообще, сейчас по телеку "Зенит – Торпедо" покажут!". И пусть благоразумные обыватели хоть висок себе пальцем прокрутят, глядя на чудака, сорвавшегося из теплого дома в ночной лес за каким-то заблудившимся рохлей: "Нам-то что? Не наша печаль; так ему, сукину сыну, пусть выбирается сам!"… Но Слава так не может. Для него нет чужой беды, и он всегда готов протянуть руку помощи.

      – Тихонько отступает дуб,

      А я шагаю в темноту,

      И рвется из-под ног земля -

      Там человек!

      Такой, как я!

      Там человек!

      Он должен жить -

      Шутить, смеяться и дружить, – голос Вячеслава напряженно зазвенел, в нем звучал не надрыв, а тот самый вызов, брошенный стихии, обстоятельствам, благоразумным обывателям у телевизоров и даже самому себе; всем препонам – ради спасения попавшего в беду.

      – Шаг. Снова шаг. И три шага…

      Вячеслав выдержал паузу. И в следующей музыкальной фразе