Я тебе нужен, ты мне нужна. Эльвира Смелик

визуально не определить с чем, она же не специалист по напиткам. Да и какая разница? И вроде ничего особенного, не один он так сидел, но именно по его внешнему виду – может, по позе, может, по выражению лица, может, по взгляду или ещё по чему, не имеющему точной привязки, необъяснимому словами, но вполне очевидному – легко угадывалось, что он здесь хозяин. И сейчас он тоже смотрел на Лину с изучающим интересом, и в уголках его рта пряталась улыбка, слишком неоднозначная, непонятно чего выражающая.

      Лина сжала губы, фыркнула себе под нос. Наверное, по её виду сразу понятно, кто она такая. Да и плевать. Точнее, не то чтобы плевать, просто она не собирается себя стесняться, потому что… потому что ничуть не хуже любого здесь находящегося. Даже… его. И пусть этот мажорчик не думает, что она, как остальные, начнёт сейчас млеть, оттого что на неё обратили внимание, по-идиотски лыбиться в ответ, строить глазки, завлекательно теребить прядку.

      Наоборот, она отвернётся и пойдёт танцевать. Да, танцевать. Вот так, прямо под его взглядом. И пусть сколько угодно оценивающе пялится, что-то там представляет себе и усмехается.

      И она действительно двинулась в сторону танцпола. А то, что все здесь либо парочками, либо в компании, и только она одна – ну и пусть. Ещё даже и лучше, никто не мешает.

      Лина не стала лезть в самую гущу танцующих. Остановилась, застыла, даже глаза прикрыла, чтобы ничего не видеть, а воспринимать только музыку, чтобы почувствовать ритм и следовать за ним.

      Главное, поймать волну, а дальше всё само получается, естественно и расслабленно. Даже думать не надо, как двигаться, тело уже знает. И вот уже всё лишнее исчезает, ты будто переносишься в особый мир, совсем не похожий на тот, в котором всегда обитаешь. И тогда тебе действительно по-настоящему плевать на бедность, на неустроенность, на убожество жизни, на родителей, которых не выбирают, на ненавистный дом, в котором не чувствуешь себя комфортно и надёжно.

      Сейчас ничего этого нет. Только она и музыка. Только танец.

      Но в какой-то момент Лина опять краем глаза зацепила Шелеста. А ведь вполне получалось вообще никого вокруг не замечать, а тут почему-то среагировала, наверное, потому что взгляды встретились.

      Он всё также сидел, всё так же наблюдал, всё с тем же интересом. Понял, что Лина его увидела, улыбнулся.

      Да что тут отрицать? У него потрясающая улыбка. Всегда была. Лина ещё в университете на это внимание обратила. Но обычно его улыбка предназначалась не кому-то конкретному, а сразу всем. И не только людям, но и миру. Такая широкая и щедрая. Не выражение счастья или радости, а подарок тем, кто случайно оказался рядом.

      Но сейчас – именно в данный момент – Шелест улыбался ей. Точно, определённо и только ей. Лине.

      А она и сейчас не стала улыбаться ему в ответ. Да очень надо! Опять повернулась к нему спиной. Но через какое-то время танцевать просто надоело – больше не получалось настолько отрешённо, да и в горле пересохло. И почему-то в голове навязчиво вертелась мысль – чем сейчас занимается Шелест? По-прежнему пялится?

      Она