От северного вокзала до весны. Городская лирика. Ксения Лесневская

не лицемеры,

      Просто дети эпохи, мечты.

      Потерявшись в миру, словно тени,

      Потерявшие старую мать.

      Ну а мне любо здесь, в запустенье,

      Что со мной не стряслось вспоминать.

2009

      Вот дом, вот двор

      Вот дом, вот двор. Здесь прожил двадцать лет

      Мятежный дух мой детский и колючий.

      Подъезды, сад, гараж, за ним кювет,

      Всё там же кошки белые мяучат.

      Эпохи прошлой скошенный фасад

      Разбитый и обшарпанные виды.

      Кирпич столетний, буро-полосат

      Под пылью, как под времени эгидой.

      Всё тот же знак «пацифик» на стене,

      Чуть посветлел на бойлерной, но всё же

      Остался жив, чтобы напомнить мне

      О том, чтоб я не выцветала тоже.

      Сосед немой, что с детства мне знаком,

      Как раньше неизменно брови хмурит,

      Выходит из подъезда босиком

      И долго очень курит, курит, курит.

      Он отсидел, вернулся и опять

      Коптил, смолил размеренно, тягуче.

      Казалось мне, что вот, ни дать ни взять,

      Из-за него над полем вечно тучи.

2014

      Дорожное

      Сонность, огни электрички,

      Старый потёртый рюкзак.

      Может, всё то с непривычки

      Жить по-людски, или так

      Просто, любя переезды,

      Грызть путеводную нить,

      Чтобы не серость подъезда,

      Чтобы на месте не гнить.

      Спит контролёр у окошка,

      Рядом охранник уснул.

      Месяц запрыгнет, как кошка,

      В окна вагона и в гул

      Тамбуров грязных и пьяных,

      В них и утонет, поди,

      Сбросит небесные раны –

      Те, что давно позади.

      Как позади мегаполис,

      Каша людская мала,

      Южный ли северный полюс,

      Где я себя не нашла.

      Что не храним – не имеем,

      Как быстрый фон из окон.

      Сквозь стук колёс хитрым змеем

      К мыслям запятился сон.

      Худы ли, добры делишки,

      С смеха ли, с горя рычи,

      Всюду один городишка

      Снится мне в стылой ночи.

      Жёлтой неясною тенью,

      Словно бы верно любя,

      Там для святого спасенья

      Я позабыла себя.

2015

      В вагоне грязном и разбитом

      Мчу по зелёной в гулком шуме

      Метро я вниз, и так чудно,

      Как будто бы в пробитом трюме,

      Как на конечную – на дно.

      В вагоне грязном и разбитом,

      Где пол и двери заплюют,

      Бездомный спит, пропахший спиртом.

      Обходит редкий его люд.

      Час поздний. Спать, пожалуй, впору.

      И переход давно закрыт

      В прошедший день, хоть мчи опором,

      Хоть мир моли, хоть плачь навзрыд.

      Не воротиться в жизни дали.

      Не воротить, как скажут, вспять.

      А мы привыкли. Всё видали.

      Нам не впервой себя терять.

      И бомж, проснувшись, потерялся

      В который раз в своей беде.

      Встал