Татуированная любовь. Гайя Алексия

Затем быстренько набросал список продуктов, которые не люблю и в первую очередь написал помидоры.

      Когда заканчиваю, то поднимаю глаза на Елену, которая, без всяких сомнений, сгорает от любопытства узнать, что же нарисовано на том листке. Она так поглощена своими мыслями, что не замечает, с каким пристальным вниманием я ее рассматриваю. Я наслаждался ее мимикой. Когда она увидит мое произведение, то в шоке откроет рот. Затем покраснеет как рак. А не нужно было меня бесить, Елена.

      Она разворачивает мой рисунок, проверяя украдкой, чтобы не заметила мать. Последняя же занята приготовлением какого-то блюда на плите. Я наклонил голову на бок, пристально глядя на львицу. Ну что, теперь стало понятнее?

      Она избегает моего взгляда. Бумажка исчезает в ее руках, я даже и не понял куда, а Елена снова берет в руки нож и продолжает резать им помидоры. Раньше и подумать не мог, что смогу пробыть на одной кухне с незнакомыми людьми более пяти минут, но благодаря бесценной помощи Елены это стало возможным.

      Видеть, как она не может поднять носа от своих томатов, постепенно становясь такого же цвета, это, пожалуй, настолько же хороший подарок, как увидеть ее в бикини.

      Мать занята приготовлением чего-то там и, как и положено, просит свою дочь помочь. Я остаюсь на месте и смотрю на них. Внезапно притихшая львица продолжает мучить помидоры, когда мать просит ее найти большую кастрюлю.

      – Я не знаю, где они лежат, – холодно отвечает она.

      – Полагаю, что там же, где и всегда.

      Снова пауза. Вдруг львица резко смотрит мне в глаза.

      – Ты закончил или нет? Почему ты до сих пор здесь? – бросает она мне прямо в лицо.

      Тотчас же ее мать обернулась к нам, ошарашенная ее тоном. Я был занят тем, что смотрел на львицу, которая, в свою очередь, не спускала с меня глаз и, судя по всему, готова была идти до конца.

      Каждый раз, как она открывает свой треклятый рот, она пытается разжечь во мне такую злобу, чтобы я взорвался.

      Но я сопротивляюсь, и ничего у нее не получится, клянусь. Ну, или нужно чтобы она уж слишком далеко зашла.

      В комнате воцарилось тяжелое молчание.

      – Елена, следи за языком! И извинись перед Тиганом, он ничего тебе не сделал, – приказывает ей мать.

      Да-да, Елена, я ничего тебе и впрямь не сделал. Извинись, чтобы я, наконец, насладился словами, вылетающими из твоего наглого рта.

      Ее хрупкие плечики аж задрожали от гнева, и перехватило дыхание.

      Она повернулась к своей матери.

      – Нет, это исключено, – отрезает она, не поведя даже бровью.

      Блин, она меня впечатлила. Так вести себя со своей матерью просто потому, что не хочешь извиниться, ничего себе! Снимаю шляпу. На ее месте я бы нож в стену бросил, прежде чем уйти.

      – Ладно, это тебе решать, – говорит ей мать.

      Чего? Нет, тут определенно у взрослых какие-то проблемы с авторитетом. Я в шоке поворачиваюсь к ней, но она продолжает:

      – Или ты извиняешься за то, что разговаривала с Тиганом в таком тоне, или будешь наказана