Татуированная любовь. Гайя Алексия

отвожу взгляд.

      – Моя жена нашла это в твоих джинсах, когда решила их постирать. Женщины всегда проверяют наши карманы, мой мальчик, тебе нужно бы это знать, – сказал он.

      Его жена? Я же только что видел его жену.

      Почему она ничего мне об этом не сказала?

      Я никак не реагирую на его слова. Отец выразительно делает паузу и пристально на меня смотрит.

      Что он хочет, чтобы я сделал? Чтобы я все отрицал? Это же было в моем кармане! Давай, порви его на мелкие кусочки, и закончим уже с этим.

      Мне вовсе не хотелось его хранить, а вот выкурить сейчас же – очень.

      – Держи, – он протягивает мой косяк, который изрядно так истрепался за несколько дней в кармане моих джинсов.

      Я хватаю его без промедления. Я сплю или что? Или это какой-то тест?

      – Не смотри так на меня, я тоже был молод и эта не та вещь, которая испортит о тебе впечатление, – добавил он.

      Я хмурюсь и немедля засовываю свое добро в задний карман. Отец подошел ближе. По привычке я сделал несколько шагов назад. С годами научился не доверять никому, особенно тем людям, которые хотят казаться милыми.

      – Хочу тебя предупредить: это для меня приемлемо, пока я не увижу у себя в доме какие-нибудь порошки, шприцы, таблетки – тогда пощады не жди. Идет?

      Конечно же, я ничего не ответил. Смотрел на него, не моргая. Если он рассчитывает напугать меня, то пусть даже не надеется.

      – Понимаю, что последние три дня были для тебя непростыми, и нужно было как-то расслабиться. Но, похоже, все пошло на лад, раз ты уже гуляешь. Сходи, искупайся в бассейне, ты бледный, как поганка. Но если решишь выйти за пределы дома, то нас обязательно нужно будет предупредить.

      Он развернулся, держа руки в карманах, но вдруг остановился и снова посмотрел на меня.

      – Знаешь, у тебя есть полное право выходить через дверь! Тот выступ, скорее всего, дважды твоего веса не выдержит, – добавляет он и уходит.

      Да что же тут все-таки только что произошло? Он вернул мне мой косяк, но то, что он хотел мне сказать ясно, как Божий день: услуга за услугу. Ладно, поглядим. Этим вечером я отсюда свалю, и никто мне не помешает.

      Я возвращаюсь к своему маршруту, прохожу под окном, перед которым приземлился и зашел в большой сад.

      Мать здесь, сидит в шезлонге и читает книгу. Краем глаза она меня замечает.

      – А, Тиган, ты покушал, надеюсь? – спрашивает она. – Слушай, а мне, кстати, как раз нужно тебя кое о чем спросить…

      Вот же дерьмо.

      – Мама, я поймал бабочку! – вдруг кричит мальчишка, который внезапно появляется здесь хрен-пойми-откуда.

      Завидев меня, он резко останавливается и перестает улыбаться. Затем стремительно подбегает к своей маме и что-то шепчет. Я смотрю в ту сторону, куда он показывает и вижу купающуюся львицу. Вот зараза, теперь не вижу ничего, кроме ее взгляда.

      Мать просит ее выйти, а мне жестом указывает следовать за ней.

      Сам не заметил, как оказался сидящим на одном из высоких табуретов вокруг острова посреди кухни.

      Мокрая